"Раньше служба в армии длилась так долго, что никто не думал о браке", - заметил в конце века один из жителей Луары. "Теперь призывники ходят к своим призывницам". В старину, - пояснил другой, - в день призывной лотереи призывники выбирали таверну и веселились вместе со своими отцами, мэром и сельским старостой. На призывников никто не обращал внимания. С 1893 года они стали приглашать призывников на танцы". Потребовалось несколько лет, чтобы сознание людей изменилось или идеи распространились; но сокращение срока военной службы, позволившее молодым людям строить брачные планы, сделало новый обычай более естественным, чем старый. Изменение отношения к символам привело и к другим изменениям. Традиционно последние дни свободы призывников включали в себя посещение городского борделя. Они приезжали туда группой, с деревенским флагом в фургоне, и никто не видел ничего плохого в церемонии, приличествующей вступлению в ряды взрослых мужчин. Однако в 1891 г. призывники из Брей-сюр-Сен были остановлены у дверей публичного дома деревенским констеблем, который пригрозил конфисковать флаг, не позволив им это сделать.
его проносить в такое место. В споре победил констебль. Несмотря на сильное недовольство призывников тем, что им приходится, так сказать, срывать свои знамена, флаг и его носитель остались ждать на улице. Национальная символика к этому времени была сильна как никакая другая.
Следует ли в связи с сохранением призывных церемоний и особенно изобретением призывников уточнить утверждение Вараньяка об умирании традиций? Вряд ли, ведь эти обряды появились не далее начала века и сохранялись в основном как удобные поводы для общения. Их сохранение должно напоминать нам о том, что обряды носят функциональный характер. Они служат определенным интересам. Когда эти интересы исчезают или угасают, или люди видят лучший способ их удовлетворения, обряды могут сохраняться до тех пор, пока они не надоедают, особенно если они доставляют удовольствие. Но они уже не воспринимаются всерьез как ритуал, а потому легко сдаются перед даже скромным сопротивлением или исчезают навсегда, когда кризис приводит к их кажущейся временной приостановке.
Если не принимать во внимание личный опыт, то роль войн в том, что они совершают переворот в жизни сохранившихся обычаев, весьма примечательна. Современные наблюдатели отмечали это развитие без комментариев или просто приписывали его непосредственно катастрофе. Но война была не столько причиной перемен, сколько ускорителем уже начавшихся изменений". Эдгар Морен точно подмечает, что в приходе Плодемет "война 1914 года ускорила и усилила большинство процессов, начавшихся в 1880-1900 годах". Как и Великая революция в крестьянском языке, Великая война стала символической разделительной линией между тем, что было, и тем, что есть, так что информанты в ходе опроса использовали такие термины, как jadis и avant la guerre как взаимозаменяемые. Однако войны - это не водоразделы для обычаев, а трудные времена, когда люди вынуждены сосредоточиться на главном и посмотреть на вещи по-другому. Многие праздничные обычаи были вынужденно приостановлены Великой войной. В сельской местности траур был почти таким же всеобщим, как и трудности: два года по родителям, один - по братьям и сестрам. Не было ни свиней для забоя, ни праздничных семейных обедов, ни народных гуляний. А после войны разразилась эпидемия гриппа. К 1919 году старые обычаи перестали быть частью жизни людей. Некоторые из них были восстановлены в довоенном виде, но многие были тихо забыты". Даже война 1870-71 гг., как мы уже видели, внесла существенные коррективы в старый уклад жизни. Кампании были относительно короткими по меркам ХХ века, потери были гораздо меньше, но значительная часть севера - от Бельфора до Дубов и Юры, на запад от Верхней Садны до Оби и всех районов к северу от Арденн - оставалась под немецкой оккупацией как минимум до конца 1872 года, а в некоторых случаях и до августа 1873 года. Это вряд ли способствовало праздничному настроению. Во всяком случае, многие фольклористы видят здесь "1789 год наших народных традиций", и есть некоторые свидетельства в их пользу."° В винодельческой стране Марна праздник кошеле, на котором сборщики винограда приносили последнюю гроздь владельцу виноградника, заканчивались войны. В Делле, близ Бельфора, летние костры не пережили трех лет немецкой оккупации". В Орне, оккупированной до весны 1871 г., в некоторых деревнях так и не возобновились традиционные костры. В Сен-Жермен-л'Эспинассе (Луара), как мы уже видели, некоторые из наиболее бурных брачных обычаев были отменены в 1870 году. В долине Уазы, в Эсне, производство конопли и льна.