Заслышав хлюпанье подошвы по лужам, человек обернулся:
- Леди Виктория?
Сквозь моросящий дождь я разглядела лицо лорда Гамильтона. Герцог был перемазан грязью с головы до ног.
- Вы заблудились? – спросил он и протянул ко мне свою черную руку.
Я отпрянула в ужасе. Я не могла поверить, что этот человек, который словно простолюдин копается в земле, станет моим мужем.
- Не прикасайтесь ко мне! - истерично завопила и крикнула ту самую фразу про деревенщину, которую я до сих пор не могу в точности воспроизвести. Настолько сильно омерзительный шок охватил все мое естество.
Я кинулась прочь, но очень скоро действительно заблудилась, так и не сумев отыскать место, где оставалась моя лошадь…
Я бродила не менее часа, продрогнув до самых костей, до тех самых пор, пока не наткнулась на знакомый холм, который вывел меня на дорогу к поместью. Дома я с неделю пролежала в постели с высокой температурой, отказываясь отвечать на расспросы о Дэйзи.
Как я потом узнала, на следующий после грозы день, к отцу заявился лорд Гамильтон. Он расторгнул помолвку, но какие причины он назвал отцу, для меня так и осталось тайной. Отец же ни разу со мной об этом не заговаривал.
Дэйзи нашли рабочие Гамильтона. Она увязла в трясине, так и не сумев выбраться…
Я осторожно вытерла слезы, стекающих по щекам и перевернулась на левый бок. Интересно, стань я женой лорда Гамильтона, миновало бы меня в этом случае проклятье?
Засыпая в такой поздний час, я меньше всего ожидала, что меня разбудят так рано. Даже в деревнях приличные петухи все еще видят десятый сон. Кажется, в такое время я обычно возвращалась домой после бала, и тем тяжелее мне было вставать. Но вокруг доносился шум собирающихся приступить к работе девушек, так что у меня не было выбора.
Спустившись при свечах в подвал, и перехватив завтрак буквально на ходу, мы получили задания от миссис Мэйсон.
- Лола, вымой пол в восточном крыле на втором этаже.
- Но там темно, - нахмурилась я.
- А свечи на что? Или хочешь лишиться еще одного месячного жалованья?
Впервые мне захотелось показать кому-то язык, как это часто любила делать моя сестрица Луиза. Сестры! На миг в сердце что-то защемило, но мне было некогда предаваться своим чувствам. Под недовольным взглядом экономки я отправилась выполнять худшее занятие из всех возможных.
Металлическая ручка ведра больно впивалась в руку, пока я несла его до второго этажа. Или, точнее будет сказать, пыталась нести.
- Спина болит? – заботливо поинтересовалась пробегающая мимо Лилли.
- Да, - и это фактически не было ложью. Болело все.
- Давай помогу!
Лилли ловко перехватило ведро и уже в следующую секунду донесла до этажа. Как хорошо, что есть Лилли. Вчера большую часть работы, порученной нам на двоих, выполнила именно она. Не понимаю, откуда в ней столько глупого рвения?
Оставшись наедине с ведром и паркетом, я не знала, как заставить себя начать. Как-то это было мерзко, опускать тряпку в воду, выжимать, протирать полы…
С тяжелым вздохом я аккуратно опустилась на пол, и принялась… раскладывать складки хлопкового легкого платьица, которое вчера мне вручила миссис Мэйсон для утренней работы. При этом у нее был такой вид, словно она отдавала мне во владение песцовую накидку, не меньше.
О, я была мастером раскладывать эти складки, словно картину. Так живописно у меня это получалось. Мне казалось, что я половину работы выполнила одним этим занятием.
- Доброе утро. Вижу работа кипит.
Над самой головой прозвучал ироничный голос Гамильтона. Неужто спать еще не ложился? Ни за что не поверю, что он поднимается так рано.
- Доброе утро, - чопорно ответила я, и замерла. Еще не хватало, чтобы он застал меня за мытьем полов!
- Я вам мешаю? – иронии не убавилось ни на тон. Забавляется!
- Да, - ответила довольно лаконично.
- Не буду вас тревожить. Хорошего вам дня, Лола, - он широко улыбнулся и был таков. Индюк напыщенный!
Очень скоро у меня заболели колени, а руки покрылись морщинами от воды. И кажется, я заработала мозоли от постоянного выжимания тряпки. И почему у его светлости такие огромные коридоры?! Глядя на себя, на свои прекрасные белые руки, которые сейчас выглядели как непонятно что, мне хотелось плакать. Мне хотелось бросить эту противную серую тряпку, уткнуться в колени и зарыдать.
- Как тебе новенькая?
Впереди была приоткрыта дверь. Оттуда еще раньше доносился тихий разговор служанок, но именно сейчас мои уши стали различать отдельные слова.