Шар приблизился к груди Джеймса, но герцог даже не дрогнул, и прошел сквозь его тело. Мне показалось, что его цвет как будто изменился. Словно внутри было заключено нечто… Душа Гамильтона?
Сфера начала распадаться, трансформируясь в нити, которые потянулись в сторону Микаэля. Они обволакивали его тело, проникали внутрь.
То, что начало происходить дальше, мое сознание наотрез отказалось воспринимать. В дверь ворвались несколько мужчин. В одном из них я кажется узнала графа Суррей, по крайней мере седая грива волос могла принадлежать только ему. В глазах мужчин промелькнул ужас, но затем все лица приняли боевое выражение. Одновременно вскинули правые руки и направили их на Микаэля. Красные дымчатые нити устремились прямиком на колдуна, чье лицо исказилось от страха перед неизбежным, но он даже не пошевелился, продолжая вбирать в себя свое собственное колдовство.
Я ничего не понимала. Граф Суррей и другие тоже колдуны? Образы людей замелькали как в калейдоскопе, меня начало мутить, голова закружилась. Я попыталась найти хоть какую-нибудь опору, но безуспешно, и, потеряв координацию в пространстве, свалилась на пол.
У меня было ощущение, что между обмороком и пробуждением прошло каких-то пару минут. Однако себя я нашла в совершенно другой комнате, лежащей на постели. В камине трещал огонь.
Как только я зашевелилась, пытаясь приподняться на локтях, в другом конце комнаты кто-то поднялся и вышел за дверь. Я не успела разглядеть, кто это был. Видимо за мной следили и ждали, когда я очнусь.
Я переместилась на край кровати и приняла наконец вертикальное положение, как в комнату вошла служанка с подносом в руках.
- Миледи, я принесла вам воду и влажное полотенце на голову, - она поклонилась и поставила поднос рядом на прикроватный столик, - Хозяин просил его обождать.
- Хозяин? – переспросила я, вновь привыкая к забытому обращению «миледи».
- Граф Суррей, миледи.
Служанка поклонилась еще раз и вышла.
После увиденных сцен, мне совершенно не хотелось оставаться в доме графа. А еще меня очень волновало, что же сейчас с Джеймсом, и где он?
Проигнорировав поднос, я встала с кровати и зашагала прямиком к двери. Надежды почти не было, но попробовать все же стоило. Дернула, ничего. Так и думала, я под замком. Вернулась обратно к столику, залпом выпила стакан воды. До этого момента, я не осознавала насколько сильно я испытывала жажду.
Меня страшила встреча с графом. Отчего-то мне казалось, что наши с Джеймсом судьбы в его руках. Имел ли Суррей какое-то отношение к Тайной Инквизиции? Если да, то как объяснить то, что я увидела? От их рук шла магия, в этом я была уверена. Они убили Микаэля? Смог ли он заполучить душу Джеймса?
Я чувствовала, как горю, приложила полотенце к лицу, но это принесло едва ли секундное облегчение. От нервных переживаний, живот скручивало в тугой узел.
Прошло совсем немного времени, когда граф отворил дверь и вошел в комнату.
- Леди Виктория, - он наклонил голову и указал рукой в сторону кресел, приглашая присесть.
Я молча проследовала к месту, сдерживая порывы забросать графа вопросами. Мне было интересно с чего он начнет диалог.
- Я буду прямолинеен, - сходу заявил Суррей, - То, чему вы стали свидетельницей, не что иное как действия Тайной Инквизиции. А мы – ее члены.
- Мне известно о ней.
- Вам рассказал лорд Гамильтон? – граф удивленно нахмурился, - Он не должен был.
- Не должен? – настала моя очередь хмуриться, - При всем уважении, но под действием проклятья оказалась именно я. А ваша организация вместо того, чтобы защитить меня и оказать помощь, наблюдала за событиями со стороны.
- Не совсем так. Вы были под защитой лорда Гамильтона.
- Что с ним? Он в порядке? – я уже больше не могла стерпеть неизвестности.
- В полном, если можно так выразиться. Однако его дальнейшая судьба в Тайной Инквизиции остается под вопросом.
- Что вы хотите этим сказать? А его душа…, - я осеклась, боясь услышать ответ.
Граф опустил глаза и тяжело вздохнул, однако я не почувствовала в его голосе большого сожаления:
- Да. Лорд Гамильтон ее лишился.
Я ахнула и поднесла ладонь ко рту. Во мне жила надежда, что возможно члены Инквизиции успели вовремя схватить Микаэля, и Джеймс не пострадал. Что же я натворила? Зачем вообще согласилась на это? Это все я виновата. Слезы медленно потекли по щекам.