В следующий момент все белые зрители громко ахнули. Шатаясь на ногах, собрав последние свои силы, обвиняемый все таки отпарировал удар. Но ему понадобилось несколько мгновений для того, чтобы собраться с духом и поднять с земли копье и перебросит его назад.
Оно упало на песок далеко не долетев до его владельца… Сам обвиняемый едва уже держался на ногах, прижимая руки к груди. Щит медленно сползал с его руки и, наконец упал к его ногам.
Тогда последний из обвинителей с лихорадочной поспешностью поднял свое оружие и, считая этот момент наиболее благоприятным для нападения, видя возможность без малейшего усилия одержать теперь победу, замахнулся было копьем, но вдруг встретил препятствие. Как один человек поднялись с земли четверо почетных судей и молча протянули к небу свои голые черные руки.
Очевидно, это означало: «стой!» – это было всякому понятно.
Нападающий послушно склонил перед ними свое копье, а четверо дикарей, остановивших его, набрали несколько небольших камушков, подошли к шатающемуся на ногах, почти лишившемуся сознания обвиняемому и молча устремили на него пытливые взоры. Они не говорили с ним, не прикасались к нему, не ободряли его.
Потом четыре руки протянулись снова и первый камешек упал на землю.
– Они по своему считают минуты, которые даются несчастному с тем, чтобы он оправился, – шепнул Антон.
– Знаете ли, что я скажу? – вырвалось у Аскота. – Дадим залп в этих варваров и выручим человека, которого они, может быть, просто запугали.
– Ты хочешь взять на себя роль провидения, Аскот?
– Тише, вот упал и второй камень!
– Вероятно, если в установленный срок обвиняемый не оправится, то его признают виновным.
– Смотрите, как он делает над собой усилия, трет себе лоб и грудь! Когда упадет третий камень, он должен будет или отпарировать копье, или умереть, и это ему известно.
– Видите, он поднял свой щит и надел его на правую руку… значит, приготовился разыграть последний акт трагедии.
– Да, но на этот раз вряд ли он выйдет победителем… он дрожит, рука его постоянно дергается…
– Упал третий камень.
Четыре свидетеля отошли в сторону. Дикарь со щитом качался, как молодое неподпертое деревцо в сильную бурю. Он знал, что жизнь его висит на волоске.
А нападающий еще поддразнивал его. Быть может, в его жестах, невольно или умышленно, сказывалась неумолимая ненависть, или может быть сквозила в них радость от предвкушения победы и он старался продлить это ощущение, или наконец, имел в виду еще сильнее обескуражить своего противника? Наконец, он с страшной силой метнул свое копье. Раздирающий крик обвиняемого раздался в ответ на это, еще раз он взмахнул черными руками, со стуком упал тяжелый щит, и вслед за тем, медленно, словно борясь с приближающейся смертью, опустился на землю и сам обвиняемый.
Копье пробило ему грудь на вылет.
Все собрание замерло; молчали дикари, молчали и белые зрители. Итак, суд свершился!
Один из свидетелей опустился на колени возле раненого, подгреб ему песку и травы под голову, вытащил копье из раны, прикрыл ее рукой и затем повернул голову к толпе нападавших.
– Кутамеру!
Очевидно, воин, метавший последним, ждал этого вызова и с ловкостью кенгуру подскочил к умирающему, которого теперь окружили все четверо свидетелей. Умирающий; вероятно, что-то говорил, прощаясь с жизнью и захлебываясь потоками крови, лившимися из горла.
– Он сознается – шепнул Антон.
Прошло несколько минут, затем Кутамеру и четыре свидетеля поднялись на ноги, подошли к группе прочих туземцев и вероятно сообщили им какую-либо добрую весть, ибо из груди их вырвался воинский крик, они ударили в землю копьями и в заключение пустились в пляс.
Черные фигуры их носились дикими прыжками по поляне, которая теперь оглашалась неистовым воем и стуком дубин одна о другую. Теперь и женщины вышли из своего оцепенения и присоединились к мужчинам, завывая не хуже своих мужей; все были, видимо, возбуждены и ликовали, даже подростки и маленькие мальчики сбежались и махая своими маленькими копьями, визгливо и пронзительно кричали.
– Умирающий заявил обвинение против кого-нибудь из дикарей другого племени, – объяснил Уимполь. – Они кричали о кровавом мщении.
– И радуются этому?
– Разумеется. Вероятно, они наперед уверены в своей победе.
– Ну, а мы-то что же? – вмешался капитан. – Что будет с нами, мистер Уимполь? Можем ли мы теперь показаться этим воющим чертям?
– Я уже думал об этом, сэр! Здесь собрались все мужчины племени, способные носить оружие, и их набралось едва полсотни. Что они могут нам сделать?