– Видишь, ведь кузу не попался в силок! – воскликнул Аскот.
– Нет, попался!.. Тот, что кричит, самец. Он уже пробовал выручить самку из петли, но не сумел, и потому теперь и кричит так жалобно.
Наверху дерева среди листвы был совершенный мрак и только когда глаза наших охотников освоились с ним, они стали различать окружающие предметы. На небольшом расстоянии от них по толстой ветке беспомощно бегал взад и вперед небольшой стройный зверок, с виду очень похожий на лисицу. Он-то и кричал: «Кук! Кук!» и хотя каждую секунду мог бы скрыться, тем не менее забывал о собственной безопасности, так как с другой ветки доносился слабый полузадавленный визг попавшейся в силок самки.
Она сидела подобно собаке на задних лапах, опутанных крепкой петлей из мочалы, прижимая обе передния скрещенные лапки к груди, где из сумки выглядывали её беззащитные детеныши. Бедное животное смотрело прямо в глаза своих преследователей, и теперь от страха было не в состоянии даже кричать и только дрожало всем телом.
– Кутамеру. – обратился Аскот к дикарю, – это отвратительный способ охоты. Пощади этого зверка.
– Ни за что! – воскликнул тот, с удивлением глядя на юношу. – Ни за что! И с какой стати? Мясо теперь редкость, а у меня пятеро голодных детей.
С этими словами он быстрым ударом палицы раздробил животному голову и с жадностью начал пить из него горячую кровь. Детенышей, сидевших в, сумке, он вытащил и начал пожирать совершенно так же, как перед этим он ел змей и ящериц, то есть живьем.
Тогда, не говоря ни слова, Аскот прицелился из пистолета в самца, все еще бегавшего взад и вперед по своей ветке и метким выстрелом прострелил ему голову.
Уимполь с неудовольствием покачал головой. – Вот это поистине глупая выходка, молодой человек! Теперь вы встревожили весь лагерь.
– Что вы изволили сказать, сэр? – взглянул на него через плечо Аскот. – Вы, кажется, назвали мой поступок глупой выходкой?
– Да, назвал, – подтвердил тот. – В военное время никто из участвующих в походе прежде всего не имеет права выходить из лагеря без разрешения, а тем более вызывать тревогу без всякого повода.
– Я привык сам отвечать за свои поступки, – сказал на это Аскот с высокомерным смехом, – поэтому прошу вас не беспокоиться, мистер Уимполь.
Колонист хотел что-то ответить ему, но в это время из лагеря донеслись сигнальные звуки рога. – Вот видите! – сказал он, пожимая плечами.
– Надо поспешить домой, – заторопился Антон.
– И как можно скорее, – прибавил Уимполь.
– Я не пойду. Я хочу еще погулять с охотником.
– Но вы не можете с ним объясняться без меня, молодой человек, а кроме того, вы еще едва владеете левой рукой.
– Повторяю вам, мистер Уимполь, что все это вас не касается.
– Ну, как хотите, – с сердцем отвернулся от него переселенец. – Идем вдвоем, Антон, так желает мистер Аскот.
– Пойдем с нами, – начал упрашивать Антон, – можно ли так безусловно доверять этому дикарю, Аскот?
– Я пойду с ним, это решено.
– Слышите, Антон?.. Это уже второй сигнал!
– Я сейчас вернусь к тебе! – воскликнул наш друг. – Аскот, ты откликнешься, когда я покричу тебе?
– Разумеется, почему бы мне не отозваться?
– Ну, хорошо. До свиданья, пока!
С этими словами они расстались. Тем временем дикарь розыскал убитого кузу и, увязав свою добычу веревкой из мочалы, повесил ее себе за спину.
Выстрел перебудил не только лагерь белых, но и весь животный мир в лесу. Со всех деревьев сотнями поднимались птицы, попугаи кричали, тучи мух и пчел проносились над головами охотников, в чаще шмыгали какие-то четвероногия, трава шелестела, ветки раскачивались от разбегавшихся во все стороны, до сих пор мирно спавших зверей. Несколько сумчатых чертей лаяло теперь в разных местах и особенно заливался тот, который поймался в силки; он бился и сопел, раскачивал ветку, на которой сидел, словно пытаясь сломить ее.
Аскот и Кутамеру не могли обменяться ни одним словечком, смели направились на голос пойманного зверя и подойдя к дереву, на котором он ревел, начали на него взбираться. Из раны на руке Аскота шла кровь, она начинала сильно болеть, но по своему упрямству молодой человек не обращал на ото ни малейшего внимания. Он хотел поохотиться с дикарем и не желал слушаться того, что ему подсказывало благоразумие.
Высоко на дереве на толстой ветке сидел сумчатый чорт, попавший задними ногами в петлю охотника. Аскот почти испугался, увидав это страшное животное, очень похожее на нашего медведя. Шерсть у него была густая, косматая, черная, как смоль, за исключением белой полосы, в виде галстуха на шее; морда выражала такую злобу, какую только можно себе представить у зверя. Он не пригибался от страха, как это делал кузу, но старался хватить охотника зубами за руку и сильно размахивал передними лапами. Охотник не мог пользоваться в чаще сучьев и ветвей своим копьем и потому оставил его под деревом; теперь он пошел на зверя, вооруженный одной лишь боевой палицей.