– Хотел бы я знать, – вздохнул капитан, – высадил ли «Игль» свою команду на берег, так как едва ли он мог иным путем помочь осажденным.
– Конечно, бомбардировка с судна могла бы одинаково повредить и своим и врагам.
– Мне кажется, все время ветер был для него противный и ему приходилось лавировать, так что ему пришлось пробыть в пути несколько лишних дней, – заметил лейтенант.
– Но не надо прежде времени унывать, – заключил капитан. – Нужно во что бы то ди стало докончить наши понтоны к завтрашнему рассвету.
Все пошли на работу, между тем как в нескольких шагах от их палаток в становище дикарей Прыгун бегал взад и вперед словно в горячечном бреду. Крупные капли пота покрыли все его тело, глаза помутились, он непрерывно бормотал что-то про себя. По временам он падал в страшных корчах на землю и после каждого подобного приступа судорог, видимо, ослабевал все больше и больше. Но никто из соплеменников не оказывал ему никакой помощи. Капитан Ловэлль послал было к нему солдат с тем, чтобы они накормили и напоили его, но он отказался. К полудню он. обессилел до такой степени, что уже не мог подняться.
Клетка с двуутробкой отвязалась, но он и не заметил этого. Между тем двуутробка усердно перегрызала тоненькие прутики своей темницы.
Спустя несколько часов полной неподвижности, Прыгун в последний раз приподнял голову и осмотрелся. Лицо его было совершенно серое, обезображенное, губы не закрывались, оскаленные зубы страшно белели. Угасающий взор его обратился к ивовой клетке и о ужас! – двуутробки в ней уже не было. Она перегрызла прутья и убежала.
Несчастный вскинул руками, глаза его закатились и он упал, ничком в траву.
– Умер! – воскликнул Аскот, все время за ним наблюдавший. – Живой человек не в состоянии так долго оставаться в подобной позе!
– Да, он умер!.. Бедный Прыгун, жертва бессмысленнейшего суеверия!
– Вот подходят его темнокожие земляки и осматривают его труп. Очевидно, пуингурру, погубив свою жертву, теряет всякую силу.
– Они разбивают его своими дубинами, теперь-то они очень храбро действуют!
К месту, где лежал труп, собралось все племя от мала до велика. Одни посыпали, песком осколки пуингурру, другие выли и расцарапывали себе до крови лицо и вее тело. Кровь, струившуюся из глубоких царапин, они размазывали по всему телу.
Четверо человек сплели из веток виркатти, нечто вроде носилок, уложили на него тело умершего и понесли его по всему лагерю. Минтана шел рядом и ежеминутно останавливал процессию, как бы прислушиваясь: очевидно, он спрашивал о чем-то душу умершего и ожидал её ответа.
– И смешно и противно! – заметил Антон.
– Не будь, так несправедлив, мой милый! Эта вера в демонов единственное отличие этих бедных созданий от животных, это тот путь, которым они ищут Бога.
– А вот, наконец, душа ответила колдуну.
– И указала на охотника за чертями. Конечно, он-то и есть виновный.
– Ведь он, разумеется, принес эту роковую кость.
– Он нагнал смертельный страх на бедного Прыгуна, довел его до исступления и до смерти.
– Дикари бегают взад и вперед, как муравьи. Женщины грозят окровавленными кулаками. Брр! Какая гадость!
– Ага! Сигнал к бою! Красавицы из племени пчелы тоже грозят кулаками.
– Боже мой! В конце концов, мы еще окажемся здесь свидетелями кровопролитного сражения!
– Ну этого вам нечего опасаться, – заметил Уимполь. – Дикари этой расы, несмотря на свою племенную вражду и постоянные распри, никогда не ведут войны между собою. Они будут несколько часов подряд кривляться, вопить и ругаться, бабы начнут плеваться, потом между наиболее выдающимися воинами обоих племен произойдет несколько единоборств, которые можно скорее назвать шутовством, нежели боем, ибо при этом редко проливается кровь. Как только кто-нибудь из борющихся повержен на землю, то вся его партия считается окончательно побежденной.
– Вот это и я одобрю, – отозвался Антон. – А что сделают с трупом?
– Похоронят, а может быть и скушают.
– Господи помилуй!.. Зажарят своего земляка? Это ужасно!
– Слышите? Опять гудят витарны!.. Вот собирается и племя пчелы! Право, я думаю, что они не дерутся только из боязни, что мы воспользуемся этим моментом и перейдем без них через реку, а они таким образом не поспеют к осаде форта Джаксона.
– Мы это все же так и устроим. В эту ночь понтоны будут совсем готовы.
– Придется пожертвовать палатками! – решил капитан. – они не только закрывают собой место переправы, но видя их на своем месте, дикари будут думать, что мы еще здесь.
– Смотрите, черные опять столпились. Что они будут теперь делать? Хоронить Прыгуна?