Когда они подошли к кафе, девушка самозабвенно о чем-то щебетала, и молодой человек перебил ее:
— Постой, Джун, мне нужно передохнуть. Присядем и выпьем чего-нибудь — кортеж будет у Марбл-Арч самое раннее через полчаса.
— Бедненький мой старичок, я тебя загнала?
Они сели за столик рядом с доктором Джеймисоном, всего несколько дюймов отделяло его от ее голой руки, и теперь, почувствовав снова, он вспомнил свежий запах ее тела. Его захватили воспоминания: да, это именно ее изящные и быстрые руки, это она так вытягивала подбородок и разглаживала на коленях широкую белую юбку.
— Ну, а, вообще-то, не беда, если я и не увижу кортеж. Этот день — не короля, а мой.
Молодой человек широко улыбнулся и сделал вид, будто хочет встать.
— В самом деле? Значит, всю эту публику ввели в заблуждение. Ты посиди здесь, а я пойду распоряжусь, чтобы изменили маршрут и направили кортеж сюда. — Потянувшись через столик, он взял ее руку и критически оглядел крошечный бриллиант на пальце. — Не бог весть что. Кто тебе это подарил?
Девушка поцеловала бриллиант.
— Алмаз величиной с отель «Риц». Да, вот это мужчина, придется мне скоро выйти за него замуж. Но как чудесно получилось с премией, Роджер, правда? Триста фунтов! Ты настоящий богач. Жаль только, что Королевское общество не разрешит тебе ни на что ее потратить — не так, как с Нобелевской премией. Придется, видно, тебе ждать Нобелевской — тогда все будет по-другому.
Молодой человек скромно улыбнулся.
— Ну-ну, дорогая, не возлагай на это слишком больших надежд.
— Нет, ты обязательно ее получишь. Я в этом уверена. В конце концов, ты ведь изобрел машину времени.
Молодой человек забарабанил пальцами по столу.
— Джун, умоляю, никаких иллюзий на этот счет: машины времени я не изобрел. — Он понизил голос, вспомнив о незнакомце за соседним столиком; никого другого вокруг не было. — Если ты будешь говорить это всем, решат, что я сумасшедший.
Девушка наморщила носик.
— Нет, изобрел, никуда не денешься! Я знаю, тебе не нравится, когда так говорят, но ведь, если отбросить высшую математику, все к этому и сведется, разве не так?
Молодой человек задумчиво смотрел на поверхность стола между ним и девушкой, и на его лице, ставшем серьезным, отражалась теперь вся мощь его интеллекта.
— В той мере, в какой математические понятия соответствуют чему-то во Вселенной, — да, хотя тут мы идем на огромное упрощение. И даже тогда это не машина времени в обычном смысле слова, хотя, я знаю, пресса, когда в «Нейчер» появится моя статья, будет настаивать на том, что речь идет именно о машине времени. Так или иначе, чисто временной аспект открытия меня не особенно интересует. Будь у меня лишних тридцать лет, заняться этим стоило бы, но пока есть дела более важные.
Он улыбнулся девушке, а она, наклонившись вперед, напряженно о чем-то думая, взяла его руки в свои.
— А по-моему, Роджер, ты не прав. Ты говоришь, что твое открытие нельзя применить в повседневной жизни, но ученые всегда так думают. Подумать только, путешествовать назад во времени! То есть…
— А что в этом особенного? Сейчас мы ведь движемся вперед во времени, и никому в голову не приходит кричать по этому поводу ура. Сама Вселенная не что иное, как машина времени, которая, если наблюдать ее, фигурально выражаясь, с нашего места в зрительном зале, движется в одном направлении. Точнее, в основном в одном направлении. Мне всего-навсего посчастливилось заметить, что частицы внутри циклотрона иногда движутся в обратном направлении — достигают конца своих бесконечно коротких траекторий еще до того, как начнут свой путь. Это вовсе не означает, что через неделю любой из нас сможет отправиться назад во времени и убить собственного дедушку.
— А что случится, если убьешь? Нет, серьезно?
Молодой человек рассмеялся.
— Не знаю. Честно говоря, я даже не люблю об этом думать. Может быть, именно поэтому я хочу, чтобы проблема разрабатывалась чисто теоретически. Если логически осмыслить ее до конца, мои наблюдения в Харуэлле должны быть неверны, потому что события во Вселенной реализуются (это вполне очевидно) независимо от времени, оно есть не более чем угол зрения, под которым мы на них смотрим и который сами им навязываем. Через сколько-то лет проблему, вероятно, назовут парадоксом Джеймисона, и пытливые математики, чтобы его разрешить, будут пачками отправлять на тот свет своих дедушек и бабушек. Нам с тобой следует позаботиться о том, чтобы наши внуки стали не учеными, а адмиралами или архиепископами.
Пока молодой человек говорил, доктор Джеймисон следил за девушкой, изо всех сил стараясь не дать себе дотронуться до ее руки или заговорить с ней. Веснушки на ее тонкой обнаженной руке, оборки платья ниже лопаток, крохотные, с облупившимся лаком ноготки на пальцах ног — все это было для него несомненным доказательством подлинности его собственного существования.
Он снял очки, и на какой-то миг взгляды его и молодого человека встретились. Молодой человек, осознав, как они похожи, как одинаково скошен у обоих лоб, по-видимому, смутился. Доктора Джеймисона охватило глубокое, почти отцовское чувство к нему, и, хотя мимолетно, он ему улыбнулся. Прямота и наивная серьезность, непринужденность и обаятельная неуклюжесть вдруг стали для него в этом молодом человеке важнее интеллектуальных достоинств, и он понял, что не испытывает к нему зависти.
Он снова надел темные очки и посмотрел в конец улицы; его решимость довести свой план до конца еще более окрепла.
Шум за домами резко усилился, и пара вскочила со своих мест.
— Скорее, уже половина четвертого! — воскликнул молодой человек. Наверно, подъезжают!
Они побежали, но девушка, остановившись, чтобы поправить сандалету, оглянулась на старика в темных очках. Доктор Джеймисон, подавшись вперед, ждал, чтобы она что-нибудь сказала, но девушка отвела взгляд в сторону, и он опять опустился на стул.
Когда молодые люди добежали до перекрестка, он встал и быстро зашагал к отелю.
Запершись в комнате, доктор Джеймисон вытащил чемодан из ящика бюро, собрал винтовку и, держа ее в руках, сел к окну. Кортеж уже двигался мимо, рядами проходили в парадной форме под музыку своих оркестров солдаты, возглавлявшие процессию, за ними королевская конная гвардия. Толпа ревела и выкрикивала приветствия, швыряя в пронизанный солнцем воздух серпантин и пригоршни конфетти.
Через просвет между краем жалюзи и подоконником доктор Джеймисон посмотрел вниз, на тротуар. Он стал разглядывать одного за другим всех, кто там стоял, и вскоре увидел ту же девушку в белом платье — привстав на цыпочки, она пыталась разглядеть из-за спин кортеж. Девушка улыбалась всем вокруг и, пытаясь протолкнуться вперед, тянула молодого человека за руку.