– Ясно, что ты хотел, – проворчал Петрович. – Черт с вами, возьмите машину Батона и не приставайте ко мне с пустяками. Но, если будет что-то интересное, звоните немедленно. Немедленно, вам ясно?
– Ясно, – нестройным хором ответили Борис и Самсон.
– Тогда пошли вон, – напутствовал их Петрович, вынимая из пачки новую сигарету и отворачиваясь к окну.
За окном был непривычно теплый и солнечный октябрь, по голубому небу плыли прозрачные клочья облаков, а в желтых кронах деревьев все еще оставалось довольно много зеленых пятен.
За спиной у Петровича неслышно закрылась входная дверь и негромко чмокнул язычок замка. Мамонтов вздохнул и пошел на кухню, где в холодильнике стояла початая бутылка водки. Проходя через то место, где минуту назад стояли его подчиненные, Петрович тяжело вздохнул и пробормотал:
– Отморозки…
Глава 9
Дорогину уже приходилось видеть, как действует Варвара Белкина, когда занята своими профессиональными обязанностями, но он просто не мог не залюбоваться той ловкостью, с которой она взяла в оборот бродивших по мрачноватому школьному вестибюлю сотрудников милиции. Она работала с четкостью хорошо отлаженного компьютера, умело сочетая личное обаяние с бешеным напором. Благодаря этому сочетанию ей очень быстро удалось добиться разрешения сфотографировать труп и выведать у оперативников все, что им было известно. К сожалению, известно им было немного, и Варвара разочарованно оставила их в покое. Дорогин тихонько потешался, издали наблюдая за милиционерами, которые, избавившись от Варвары, с облегчением переводили дух и одновременно выглядели слегка разочарованными тем, что общение с эффектной журналисткой так быстро закончилось.
– Безнадега, – сказала Варвара, подходя к подоконнику, на котором расположились Дорогин и Клюев, которому нечего было снимать. – Никто ничего не знает. То ли обыкновенная бытовуха, то ли действительно сатанисты здесь побывали… В общем, никакого эксклюзива из этого не получится, а получится, как всегда, коротенькая заметка в разделе уголовной хроники. Ей-богу, я его убью!
– А я помогу, – добавил чернявый Клюев.
– Это вы о ком? – поинтересовался Сергей.
– Это мы о Якубовском, – ответила Варвара. – Отправил меня в эту дыру, старый негодяй, а у меня статья до сих пор даже наполовину не готова. Правда, есть еще маленькая надежда поиметь с этой паршивой овцы хоть шерсти клок…
– С Якубовского?
– Все, что можно было состричь с него сегодня, я уже состригла, – сообщила Белкина. – Я об этом деле. Где-то там, – она ткнула наманикюренным пальцем в потолок, – бродит их начальник. Какой-то майор Круглов. Вроде бы музей здесь ограбили, так он пошел смотреть. Вот там можно будет разузнать что-нибудь интересное, хотя лично я в этом сильно сомневаюсь.
Она закурила и выпустила вверх длинную струю дыма.
– Восстанавливаю душевное равновесие, – сказала она в ответ на удивленный взгляд Дорогина. – Сколько лет работаю, всякого насмотрелась, но как увижу труп, прямо мурашки по коже. Не могу привыкнуть. Не понимаю, как люди работают в моргах. Бр-р-р!
Она зябко передернула плечами и жадно затянулась табачным дымом. Дорогин промолчал, и маленький Клюев, озабоченно копавшийся в недрах своего обтерханного кофра, промолчал тоже. Говорить тут было не о чем. Смерть всегда страшна и неприглядна. Этого не могут скрыть даже самые пышные похоронные ритуалы, а уж когда все, что осталось от человека, лежит на грязном цементном полу в луже собственной полусвернувшейся крови, к этому и вовсе невозможно привыкнуть.
Они перекурили и вслед за приободрившейся Варварой двинулись к лестнице, которая вела на второй этаж.
Оказавшись в коридоре второго этажа, Белкина сразу же устремилась к двоим людям, которые стояли возле полуприкрытой двери какого-то кабинета. Один из этих двоих показался Сергею ничем не примечательным: это был невысокий, чуть повыше маленького Клюева, неброско одетый и небрежно причесанный субъект с невыразительным лицом школьного учителя или бухгалтера. Зато второй был высок, статен и широкоплеч, имел твердые черты лица и квадратный волевой подбородок. Его мужественную внешность немного портили лишь старомодные очки в роговой оправе с мощными линзами, но в остальном он выглядел именно так, как должен выглядеть образцовый майор уголовного розыска, переодетый в интересах службы в штатское платье. Дорогин решил, что именно он возглавляет прибывшую на место происшествия бригаду, и очень удивился, когда Варвара, не обращая на высокого красавца никакого внимания, с ходу набросилась на невзрачного типа, который был откровенно недоволен оказанным ему вниманием.
Муму удивился еще больше, когда узнал, что невзрачный тип и есть майор уголовного розыска Круглов, а высокий плечистый красавец, принятый им за милиционера, на самом деле работает в этой школе учителем истории. Более того, фамилия учителя была Перельман. Дорогина никогда не интересовали вопросы чистоты российской нации и характерные для той или иной национальности формы черепа и виды волосяного покрова, но ему показалось, что учитель Перельман менее всего похож на еврея. Нос у него был самый обыкновенный, и в прическе не усматривалось никакой кучерявости и черноты: она была короткой, гладкой и вдобавок пепельно-русой. Шустрый чернявый Клюев, который вертелся вокруг, щелкая своей камерой и ежесекундно ослепляя присутствующих бликами фотовспышки, походил на еврея куда больше. Тут Дорогин поймал себя на том, что начинает рассуждать как ярый баркашовец, и переключил свое внимание на майора.
Майор Круглов, в отличие от своих подчиненных, оказался твердым орешком. Чары Варвары Белкиной не произвели на него ровным счетом никакого впечатления, а подсунутое ему под нос журналистское удостоверение он окинул лишь беглым взглядом. Было видно, что мысли майора заняты чем-то гораздо более важным, чем дача эксклюзивного интервью для «Свободных новостей плюс», и он ждет только удобного момента, чтобы улизнуть. Видя, что отделаться от Белкиной будет не просто, он нехотя сообщил, что в школьном музее, судя по всему, похозяйничали какие-то вандалы, разгромившие экспозицию и похитившие с неизвестной целью часть экспонатов. «Об этом вам лучше побеседовать с господином Перельманом», – сказал майор и сбежал раньше, чем Варвара успела задать следующий вопрос. Мстительный Клюев немедленно сфотографировал спину поспешно улепетывающего в сторону лестницы майора и тут же нацелил объектив камеры на Перельмана.
Учитель Перельман был заметно потрясен происшествием и разговаривал неохотно. Впрочем, чинить препятствия свободе печати он не собирался и без возражений распахнул перед Варварой изувеченную дверь школьного музея. Войдя в помещение, Варвара тихо охнула, а Клюев длинно присвистнул и тут же защелкал затвором камеры, вертясь вокруг своей оси, как орудийная башня линкора.
Дорогин вошел в музей последним и увидел картину страшного разгрома. Все здесь было перевернуто, сломано, испорчено, разбито вдребезги и вдобавок обильно полито черной краской из аэрозольного баллончика. На внутренней поверхности двери чернела коряво нарисованная пентаграмма – точь-в-точь как та, что была на двери тамбура в вестибюле. На фанерном планшете с каким-то текстом и рисунками, изображавшими растения и зверушек, которые водятся в средней полосе России, вниз головой висело, раскинув слегка побитые молью крылья, чучело совы, приколотое, как с удивлением убедился Муму, трехгранным русским штыком. «ЭТО ТЫ ЖИДЯРА», – поясняла сделанная все той же черной краской надпись на планшете. Возле планшета, хрустя рассыпанным по всему полу битым стеклом, топтался Клюев, выбирая ракурс.
– Да, – сказала Белкина. – Похоже, кто-то из ваших учеников очень вас любит, Михаил Александрович.
– Как видите, – довольно сухо отозвался Перельман. Похоже, Белкина была не в его вкусе. – Я, право же, не знаю, что вам рассказать. По-моему, все видно и так. Музей разгромлен, сторож убит – скорее всего случайно. Просто не вовремя подвернулся под руку, вот и дали по черепу…
– Что-нибудь украли? – спросила Варвара. Перельман слегка замялся, и эта заминка удивила Дорогина. Ведь майор из угрозыска ушел две минуты назад, а до этого они наверняка составили полный список похищенного. Почему же учитель ведет себя так, словно вопрос Варвары поставил его в тупик?