Безнадежность. Полная и беспросветная безнадежность, от которой попросту некуда деваться. Несколько лет безвестности, после которых все придется начинать с начала. Абсолютно все! Медийное лицо, пропав даже на несколько месяцев, просто потеряет свою аудиторию, что уж говорить про несколько лет!
Хорошо, положим, я не умру от голода за это время, грамотные инвестиции спасут мир в целом и меня в частности. Но что делать все это время вынужденного простоя? И где жить? Остаться в Эроле? Да тут меня сейчас могут на улице камнями побить. Без особых причин, просто на всякий случай.
Разумеется, пути к отступлению у меня были, но ни один из них не соответствовал моим собственным стремлениям и желаниям. Мама предложила пересидеть самый тяжелый период в загородном поместье ее мужа, полюбоваться природой, попрятаться от папарацци, словом, развлечения в стиле высшего света. Дедуля снова озвучил свою готовность взять меня под свою руку как одного из Соловьев, помочь с развитием дара… Словом, все то же, что и раньше, только еще и с нагрузкой в виде реальной кровной связи.
А ведь помимо матери и деда был еще и Милад. Он появлялся в моей палате едва не каждый день, то один, то в компании жен Мика или своих «мальчиков», говорил о всяческой ерунде… и смотрел. Этот взгляд словно мясо с костей сдирал, настолько пристальным и выжидающим он был.
Молчаливого отказа кахэ, очевидно, принимать не желал, пытаясь добиться четкого ответа, но при этом каким-то хитрым образом умудрялся исчезать из поля зрения именно в тот момент, когда я собиралась с духом, чтобы послать его в долгий путь без меня.
В результате мои бедные нервы начали шалить уже по полной программе, мешая выздоровлению. Стало ужасно не хватать сарказма моего альтер эго, однако ее место никто так и не сумел занять, так что оставалось только заниматься самовнушением, например, твердить, что повлиять как-то на мое решение у Милада не выйдет. Ну, что он, в самом деле, сделает внучке Анейрина э Аранрода, который внезапно осознал, что он дедушка, и стал понемногу пытаться заботиться и опекать? Выходило кстати, неуклюже, однако почему-то я решила первый и последний раз дать ларо Анейрину шанс не то чтобы на реабилитацию… Иметь что-то общее с моей матерью, собственной родной дочерью, дед все еще не желал и потребовал у меня молчать обо всем.
Наверное, это гадко, но я согласилась, что для моей матери лучше и дальше пребывать в неведении относительно того, кто поспособствовал ее появлению на свет. Так легче всем, я ни капли не сомневалась. К тому же, мать привыкла относиться к мужчинам с практичностью и наверняка бы попробовала отжать у отца все, что он не дал ей в детстве. Разумеется, в материальном эквиваленте… Нет уж, пусть все остается как есть.
Когда пришел день выписки, я, скрепя сердце, приняла решение ехать все-таки в дом мамы и ее очередного мужа. Дед наверняка попытается мной в том или ином смысле манипулировать, стоит только оказаться в его полной власти. Мама — тоже попытается, но от нее я уже знала, как отбиваться.
— Деточка моя дорогая, наконец-то ты в полном порядке! — ворковала надо мной мама по дороге к машине.
Родительская любовь из нее просто фонтаном била. Нетипичное поведение для той, которая меня сбрасывала на руки няне при первой возможности и не вмешивалась в мою жизнь больше того необходимого минимума, который еще позволял считать себя матерью. Гормональный фон изменился?
— У меня что, скоро будет брат или сестра? — спросила я в лоб, решив сразу оценить масштаб грядущего бедствия.
— Неужели уже заметно? — кокетливо захихикала мама, прикрыв рот ладонью. Если кто-то видел нас со стороны, то посчитал бы, что именно она младше.
Я пожала плечами, не желая объяснять ту логическую цепочку, которая привела к предположению, что моя родительница снова находится в деликатном положении.
— Будет дочка. Еще одна. Наверняка такая же красавица, гены эльфов так просто не испортить, — сообщила мне довольная собой и перспективой появления второго ребенка мама. — Надеюсь, ей повезет больше, моя милая. Что-то, Лэйси, у тебя в последнее время жизнь не складывается.
Это она еще преуменьшила.
На парковке было тихо, пусто, только где-то далеко раздавался сигнал снимаемой сигнализации. Но почему-то это больше всего меня и напрягало. Больничная парковка посреди дня. Где все?
— Ты что-то побледнела, Лэйси, — посмотрела на меня мама.