— С Риннэлис, в бытность ее исключительно ларэ Тьен, мой персонаж тоже ни разу не встречался, но это не помешало сценаристу вписать нужные эпизоды. И вроде бы против них ничего не имеет даже ларо Риэнхарн Аэн, — пробормотал потеряно Николсон. Его лицо никак не могло определиться с цветом: Лесли то краснел как свекла, то становился бледней снега. И то и другое ужасно не шло к его светлым волосам и глазам. Я любовалась на лицо партнера по съемкам и мелочно радовалась. Пусть тоже почувствует, каково это — ощущать себя неуместным ничтожеством.
Кахэ до крайности самодовольно усмехнулся.
— Для простого дознавателя интерес к его работе со стороны монаршей особы — это честь. Поэтому встречу дийи Риннэлис с Генрихом Эролским дийэ Риэнхарн дозволил. Однако дийэ Риэнхарн категорически запретил какие-либо неуместные и вульгарные романтические линии, которые могли бы опозорить имя его сестры. Дийя Риннэлис была достойной женщиной, целомудренной и верной мужу.
Сперва мне поплохело еще больше от мысли, насколько тщательно бдит теперь Риэнхарн Аэн за всем съемочным процессом. Как будто за тобой лично постоянно следит маньяк с топором, который может зарубить за любую мелочь. Потом страх немного отпустил и я сообразила, что больше мою героиню не будут укладывать в постель с любым мало-мальски годящимся для этого мужчиной. И вот это уже повод завизжать от радости.
От визга удержаться удалось, хотя и с большим трудом, однако лицо мое наверняка осветилось, как включенная лампочка. По крайней мере, поглядев на меня, Милад прыснул со смеху.
— Что, много постельных сцен предполагалось? — спросил, отдышавшись, кахэ.
Я могла сказать, что едва не больше, чем у меня самой набралось за всю реальную жизнь, но ответила только:
— Чересчур много.
Динес Милад брезгливо поморщился. Видимо, его личная позиция относительно изображения жизни Риннэлис Тьен-и-Аэн полностью соответствовала официальной позиции Дома Эррис. На самом деле, это куда больше походило на житие святой чудотворицы, но беда в том, что дошедшие до наших дней источники почему-то больше склонялись к образу Риннэлис-святой.
— Значит, вовремя забеспокоился дийэ Риэнхарн и не без причины. Ох уж эта ваша… популярная культура. И все-таки вы слишком хороши собой для того, чтобы играть Третью леди каэ Орон, — в конце концов выдал вроде бы как комплимент коллега, осмотрев меня с ног до головы.
Очередное упоминание того, что я красива, вызвало только глухое раздражение.
— Ничего, гримеры это исправят буквально за четверть часа, — махнула я рукой. — Нарисовать на красивом лице некрасивое — плевое дело.
ГЛАВА 5
Впрочем, ничего такого непритязательного на моем личике изображать не стали. Остановились на том варианте, который был в первой отснятой с Миладом сцене. Просто мое лицо без дополнительных украшательств. Макияж максимально естественный, никаких блесток, никаких попыток увеличить глаза или подчеркнуть губы.
— И все равно красивая, — вынес свой неутешительный вердикт Милад, напугав этими словами и режиссера, и гримеров едва не до одури.
Но так как все недовольство ларэ Милада ограничилось одной только этой фразой, все сделали вывод, что вездесущий и почти всемогущий Риэнхарн Аэн позволил своей сестре выглядеть на экранах визоров хоть сколько-то привлекательно.
— Лэйси, душенька моя, я понимаю, ты в курсе. Но на всякий случай, ты теперь умная, а не красивая, — обратился ко мне Сэм.
Я торжествующе усмехнулась, предчувствуя долгую и даже, наверное, увлекательную борьбу с собой и окружающими за образ моей героини.
— Да-да, Сэм, ужас какой! — картинно всплеснула я руками. — Так расстроена, что, кажется, вот-вот тушь потечет.
Динес Милад за моими кривляниями наблюдал с высокомерной снисходительностью, которая изрядно раздражала. Нет, разумеется, я не Николсон, почтением со стороны коллег совершенно не избалована, стало быть, отношение кахэ переносила не так тяжело… Однако же «не так тяжело» вовсе не означает, будто выразительные взгляды и усмешки южанина не причиняли совсем никакой боли.
— Ладно, ребятки, давайте-ка за дело. И покажите класс, раз уж мы вдруг стали серьезным историческим проектом.
Последнюю фразу ларо Дрэйк сказал, даже не пытаясь скрывать, насколько его расстраивает чужое наглое вмешательство в творческие замыслы. Но выступать против Риэнхарна Аэна режиссер все-таки не рискнул, хотя по глазам было видно, как хотелось.
— Ну, готовы, ларэ Уиллер? — осведомился кахэ.
У меня тут же появилось ну очень нехорошее предчувствие. К примеру, что съемки окажутся для меня или болезненными, или унизительными, или все разом. Иначе с чего бы Миладу так радоваться?