— П… — осеклась Нэрданель, некстати вспомнив, как писака подставлял ей локоть на крыльце Музеона. — Понятия не имею. А зачем вам?
— Да так. А как вам такой заголовок: «Производственная травма тирионского журналиста». В самый раз для сводки происшествий.
— Вы же не собираетесь?.. Знаете, мне, пожалуй, пора. Да и Музеон скоро будут закрывать, — Нэрданель решила не рисковать и закончить опасно повернувший разговор.
— До свидания, ниссэ Нэрданель, — не став отвечать на незаконченный вопрос, охотно попрощался принц и снова уткнулся в газету. — Я дождусь закрытия. В этот час сюда редко кто заглядывает.
— До свидания, Куруфинвэ…
Комментарий к Глава 4. Великий поход
«— Пятьдесят лауров…»
Здесь: лаур — золотая монета (от квен. laurë - золото).
========== Глава 5. Лицом к лицу ==========
На следующий день в гости нагрянула Финдис. Нэрданель увидела из кухонного окна подъезжающую коляску с ливрейным возницей — не с Тирьо, каким-то другим — и, до смерти перепугав Ториэль, сорвалась с места. Побежала, но не встречать на улицу, а прятать — в студии.
Оба портрета принцессы и все наброски к ним были спешно сокрыты в надежном месте, под кроватью, но много чего другого Нэрданель показала охотно. Нескончаемые портреты родных и знакомых, акварели с видами Туны, городские пейзажи, разношерстную стайку глиняных статуэток и среди них — горделивый бюст короля.
— Весьма иронично, — оценила юмор Финдис и похлопала отца по плечу — в книжном шкафу он макушкой подпирал прогнувшуюся под грузом полку.
Нэрданель не стала уточнять, что в отличие от нескольких своих предшественников этот, столь же непримечательный бюст не постигла печальная участь оказаться в бачке со строительным мусором. А от пыльного ящика на отцовском складе-мастерской уберегло то, что он очень уж удачно поместился в шкафу.
Они с Финдис все это долго рассматривали и обсуждали, и принцесса, имея хороший вкус и познания, задавала массу толковых вопросов. После полудня переместились в гостиную и там угощались незамысловатыми, но обильными разносолами Ториэль.
— Я и не подумала, что стоит тебя предупредить, — уже вечером долго извинялась Нэрданель, когда помогала служанке убирать в буфет праздничную посуду.
— Эх, как же так, — качала головой Ториэль, натирая полотенцем фарфоровые тарелки, — принцесса! В гостях! Это ведь не король, будь он благословен, он хлебную корочку сжует и не заметит… Стыд-то какой, стыд…
Чего тут было стыдиться, Нэрданель понимала не до конца. Большого изыска они предложить не смогли, но и отбивные, и картофельный салат, и любимый ею с детства яблочный пирог со взбитыми сливками были с пылу с жару и очень хороши.
— Я же не есть приехала! — только и смеялась Финдис, но Ториэль все равно носилась красная и отводила глаза.
— В следующий раз я обязательно скажу заранее, — пообещала Нэрданель и решила, что в искупление вины завтра же сделает служанке какой-нибудь приятный подарок.
Выбор пал на красивую корзинку для пикников. Следующим утром Нэрданель отправилась на прогулку по зеленым улицам Южного склона и увидела искомое в одной милой лавочке. У Ториэль была огромная семья, в ней периодически кто-то рождался, и тогда служанка готовила сразу на несколько дней, брала отгул и отправлялась надзирать за младенчиком. Доверия у нее не было ни к молодым невесткам, женам многочисленных внуков и племянников, ни к собственным внучкам-племянницам. Нэрданель посчитала, что еще одна вместительная корзинка, куда поместятся и пеленки, и бутылочки, и несколько клубков шерсти со спицами, ей не помешает.
По возвращении она застала в дверях курьера.
— А вот и она! — воскликнула Нинквэтиль, увидев приближающуюся дочь. — Нэрданель, тебе опять посылки.
— Добрый день, ниссэ, — поздоровался мальчишка-курьер в форменной куртке и фуражке. — Распишитесь, пожалуйста.
Нэрданель отдала матери корзинку, расписалась в трех строках на бланке доставки, получила корешок и, забрав у мальчишки три свертка, положила их на скамеечку возле двери.
— Наверное, новые краски и грунтовка. Потом посмотрю, — решила она, не став вдаваться в подробности, и поспешила на кухню — радовать Ториэль.
Про свои — вернее не свои, Финдис — портреты она не забыла, и прошедшее с посещения Музеона время обдумывала, куда двигаться дальше. По всему выходило, надо вернуться к началу, но как именно?.. Этот вопрос занимал ее неустанно, но она решила сделать небольшую паузу, привести мысли в порядок и передохнуть. Поэтому вчерашний визит принцессы был как нельзя кстати, да и сегодня она не собиралась возвращаться в студию раньше вечера.
Но и вечером голова оставалась предательски пуста. Плотный ужин, уборка в студии, проветривание и свежепостиранный рабочий балахон не дали никаких ощутимых результатов. Нэрданель сидела перед мольбертом, но чирикала, притом вяло, в альбоме и ничего придумать не могла. Потом вспомнила про утренние посылки и спустилась вниз.
— Я так погляжу, творческий застой? — добродушно усмехнулся Махтано, из гостиной наблюдая невеселое лицо дочери.
— Он самый.
— Вся надежда на грунтовку, — добавил он уже серьезным тоном, но глаза по-прежнему смеялись.
— Махтано! — укоризненно произнесла Нинквэтиль, оторвавшись от нот, а Нэрданель закатила глаза, сгребла свои коробки и ушла наверх.
Но потом она сразу спустилась — пить чай; потом смотрела в окно, потом умылась и отправилась спать. Уже переодевшись ко сну и завязав на ночь волосы, вдруг вспомнила про посылки.
— Ну что за морока… — пробормотала Нэрданель, босиком прошлепала в студию и зажгла на столе свечу.
В плоской коробке под разноцветной бумагой ожидаемо были краски. В тяжелом и неказисто-сером кубике — пакет грунтовки, как и гласил штамп мастерской. А третья посылка была не подписана. Нэрданель не стала искать ножницы, нетерпеливо надорвала обыкновенную серую бумагу и замерла: в прорехе выглянул край коробочки из уже знакомого черного картона.
— Не может быть, — пробормотала она себе под нос, хотя еще несколько дней назад сама же и думала — может, ой как может.
Извлеченная из упаковки, прямоугольная коробка была довольно тяжелой. Основанием с мужскую ладонь и высотой с полторы, она зловеще чернела на столе в неровном свете одинокой свечи. Нэрданель не спешила открывать, гадая, что может оказаться внутри. Судя по весу и тому, как содержимое двигалось внутри, нечто с широким тяжелым основанием и более тонкой верхней частью… Статуэтка?
Решившись, она, наконец, поддела край крышки, вытащила его и увидела, что сверху содержимое прикрыто сложенным листом бумаги. Хорошо, если автор хочет, чтобы она сначала увидела письмо, пусть так и будет. Не заглядывая внутрь, Нэрданель достала послание и медленно развернула.
«Здравствуйте, уважаемая ниссэ Нэрданель!
Я искренне сожалею, что мое предыдущее послание так расстроило Вас. Уверяю, что был неправильно понят. Я был очень польщен Вашим письмом (должен сказать, что в первый раз получаю подобное) и не мог придумать иного способа выразить свою признательность. Многословное изъявление ответной благодарности уже с моей стороны показалось мне излишним, поэтому я решил просто послать Вам памятный подарок. Я полагал его ни к чему не обязывающим и вполне подходящим для того, чтобы принять его от незнакомца. Вероятно, я ошибся. Еще раз приношу свои извинения.
Ваше второе письмо так обескуражило меня, что я не сразу нашел слова для ответа и не сразу придумал, чем могу загладить свою вину. Мне по-прежнему хочется отправить Вам что-то на память, поэтому я рискну еще раз. Если Вы сочтете эту вещицу недостойной внимания, смело выбросьте в любой пруд. Но возможно, она порадует Ваш глаз или просто будет полезна для эпистолярных или иных литературных занятий.
С уважением и благодарностью,
Ф.»
Нэрданель поймала себя на том, что читает, приоткрыв рот. Вот молодец: заставила мастера сначала краснеть, а потом ломать голову. И это он, конечно, просто вежливо выразился, так-то явно решил, что она либо спесивая дура, либо просто спятила…