Ей хотелось со всеми поделиться своей улыбкой, и в первую очередь с Каей. Она сжала ладонь подруги, но та смотрела исподлобья пристально и отчего-то недобро.
– Кая?
– Так отчего же тебя беспокоит рыцарь, моя дорогая? – голос подруги шелестел, будто ворох опавшей листвы. – Ваши пути разошлись, он от тебя отказался. Зачем ты ворошишь его прошлое? Зачем хочешь подобраться поближе?
«Что же такое я ворошу? – оторопела Сольвег, стараясь выхватить ладонь, которую уж слишком сильно сжимали. – Мне Эберт не нужен. А был бы нужен… Был бы нужен, я бы тебя, Кая-Марта, и не спросила бы.» Она вырвала руку и с внезапной обидой взглянула на подругу, потерла покрасневшие пальцы. В груди всколыхнулась та же злость, как когда она увидела ее на балу под руку с рыцарем. Она приютила ее, обласкала, называла сестрой… Но ведь сестры же ссорятся?
– Тебе рыцарь без надобности, – продолжала говорить Кая-Марта, а глаза ее, казалось, стали еще больше. – Одумайся. Что же ты делаешь, Сольвег, сестрица? Все суетишься, все копошишься и мечешься, никак не желаешь признать, что из пальцев все утекло, как вода, как песок. Что у тебя осталось, Сольвег Альбре? Чужая крыша над головой. Да дитя, с которым тебе жить в нищете, если не отдать его добрым людям. Прими поражение, Сольвег. Прими и тихо постой в стороне. Ты же сама устала от жалких попыток, не так ли?
– За что ты так зло со мной, Кая? Разве я обижала тебя?
Глаза Каи сверкнули.
– Запомни, глупая, тебе рыцарь не нужен.
В голове снова загудело, как и когда они шли по вытоптанной дороге в лагерь. Как когда она пыталась понять, чем же не угодила Кая южанину. «Что ты несешь, сумасшедшая?» – хотелось как в былое время зло прокричать и залепить пощечину, но мысли казались тягучими, ватными, а пальцы отказывались слушать. Было среди этого вороха поплывших образов и углов одно, что она чувствовала явно, как сталь у горла. Она ей не верила. Копошится и мечется? – ха! Все копошатся, все суетятся, иначе не выплывешь. Нет награды и чести в том, чтобы без боя принять поражение. Довольно с нее. Ссориться сейчас она не хотела.
Она, пошатываясь, встала из-за стола. Неловко махнула рукой, и чашечка с чаем покатилась по столу, с жалким звоном разбилась на полу на четыре осколка.
– Извини, – буркнула Сольвег. – Я не хотела.
Она села на корточки, чтобы собрать разбитую чашку, но пальцы плохо слушались ее. Чуть сильнее сжала осколок в ладони, и вот уже по руке бежит дорожка из красной крови.
Сольвег выругалась – совсем не по-благородному, тут же вспомнила Магнуса – и резко встала, бросив осколок на пол. И тут раздалось тихое звяканье чего-то о стол. Сольвег взглянула на него. Взглянула на него и Кая-Марта тоже. Между ними лежало стеклянное колечко с медными перьями, которое Микаэль приказал Сольвег беречь, как зеницу ока, и носить всегда при себе. Она тут же протянула руку, чтобы забрать его обратно в карман, но ладонь Каи быстрее накрыла его. Костлявые пальцы вертели его в руках, свет от свечи отражался от смолянистого стекла.
– Что это такое, Сольвег Альбре? – вкрадчивым голосом спросила Кая.
– Просто безделушка, – Сольвег не была намерена вступать в любезную беседу. Ссора есть ссора, ей хотелось уйти отсюда быстрее. – Купила на базаре в городе. Нам, нищенкам, выбирать не приходится. Верни, – она протянула открытую ладонь с порезом.
Но Кая и не думала возвращать ей колечко. Она все смотрела на него, а лицо ее становилось бледнее и бледнее, пальцы начинали дрожать.
– Ты ведь знаешь, что это за кольцо, маленькая ты человечья врунишка? – тихо спросила ее Кая-Марта. – Ты ведь была здесь раньше.
В памяти Сольвег всплыл тот давний день, когда они с Магнусом впервые пришли в лагерь Горных домов. Когда она нашла кольцо. Когда они нашли клетку с костями, и она поранила ногу. Когда она в ужасе и внезапном страхе сбежала прочь, а потом на нее напало чудовище и изранило спину. Шрамы до сих пор были глубокими. Но откуда Кая знает, что они были здесь? Это ее кольцо, ее безделушка? Но это невозможно, потому что его сделали из смолы и стекла, и волшебных перьев специально, чтобы чудовище не напало. Оно не может быть Каи.
– Оно твое? – с внезапной хрипотцой спросила она, начиная незаметно пятиться к выходу. Под глазами Каи залегли темные тени. Пальцы все вертели колечко.
– Тебе ведь известно, что оно делает, маленькая воровка. Известно, что это кольцо от чудовища. Известно, что оно тебя иначе не ранит. Ну, как не ранит. Жизнь не возьмет, но покалечить может успеть, если себя не пожалеет. Помню был летний вечер и вроде бы дождь. Лужи по дороге к нашему лагерю переполнились. Я видела, что чужак выбежал из палатки и помчался быстро вдоль склона. По платью видно, что женщина. На лице капюшон, лица я не видела. Ты знаешь, что было после? Ах, постой, как я забыла…