– Сольвег, – негромко позвал он. – Это я. Не бойся, он ушел.
Дрожь прекратилась и бледное лицо красавицы со следами слез показалось из-под одеяла. Он все же заставил ее плакать. Вот же мерзавец. «Ее слез лучше не замечать, –понял Микаэль. – Если я покажу, что вижу их, она мне этого не простит. Или наоборот. Создатель, что я должен с ней делать? Кто разберет эту женщину.» Его суматошные мысли прервал неожиданно хриплый от плача и тихий голос.
– Я не сказала тебе спасибо.
– Что? – опешил Микаэль.
– Я не сказала тебе спасибо за то, что спас мою жизнь. Говорю теперь. Спасибо тебе.
– Ты позволишь? – он вопросительно взглянул на нее.
Сольвег молча кивнула, и он сел на кровать рядом с ней. Глаза, горевшие прежде таким огнем, были потухшие. Сильные тонкие руки крепко сжимали друг друга, будто эта цепь пальцев могла защитить ее. От чего? От чудовища, от боли, от горя? Темные кудри до сих пор были спутанные и грязные. Он невольно протянул руку и достал соломинку из ее волос. Потом еще одну. И еще. Сольвег сидела перед ним, как послушный ребенок и молчала.
– Теперь ты поверила мне, – горько проронил Микаэль, глядя на изменившуюся подругу, и это был не вопрос.
– Она обманула меня, так обманула. Околдовала, точно как Эберта. Все лгала и лгала, даже когда гналась за мной, кричала, что не хочет мне зла. Да вот только она сама мне открылась. И пыталась убить меня. Ты был прав, Микаэль.
Микаэль замялся. О произошедшем ночью он еще ни с кем не говорил и сам еще не все обдумал.
– Как тебе бы сказать… – южанин разглаживал складки на одеяле и старался не смотреть на нее. – Формально не Кая пыталась тебя убить. По крайней мере не в этот раз.
Сольвег прерывисто вздохнула и раздраженно скрестила руки.
– О чем ты, Ниле? Что за новые глупости? Что за новая напасть?
Микаэль тихо выругался сам на себя за то, что толком не знает ответа.
– У меня тут тебе небольшой подарочек, – пробормотал он и начал искать что-то у себя по карманам. Нашарив, он вытащил и положил ей на колени четыре черных, точно обсидиан, пера.
Сольвег вздрогнула. Она долго и пристально смотрела на них, потом решила коснуться одного пальцем. Погладила и оттолкнула от себя подальше. В глазах вспыхнул только что пережитый страх, и Микаэль поскорее снова забрал перья себе.
– После того, как вчера подстрелил и немножечко ощипал нашу курочку. Жаль, что не в сердце попал.
– Они черные, – Сольвег непонимающе подняла на него глаза. – У Каи… у нашего чудовища были медные. И в кольце были медные. А это что?
– А это перья другого сирина, дорогая, – тихо ответил Микаэль. – Это была не Кая. Я чуть-чуть разглядел его. Это мужчина.
Сольвег сперва уставилась на него отчаянным не верящим взглядом. Потом бессильно откинулась на подушки.
– Сколько же этих тварей развелось в нашем городе, – прошептала она белыми губами. – Что за беда, Микаэль?
– Может, сперва поешь? – южанин забеспокоился, увидев, как белая краска вновь наползает на порозовевшеее было лицо. – Я тут принес немного, – он махнул на стол, на который поставил поднос. – Тут свежая горбушка, бульон. Немного ветчины и масла. Чай с молоком. Как ты любишь. Выбирай, чего хочется.
Сольвег покачала головой и отвернулась от пищи.
– Поешь хоть немного, – попросил Микаэль. – Сольвег. Ну ради друга. Ради меня.
Он поставил поднос ей на колени и машинально стал очищать виноград с веточки. Потом намазал свежее масло на хлебную горбушку, положил полосочку ветчины.
– Поешь.
Сольвег послушно и молча положила виноградинку в рот. Затем еще одну. На лицо стала постепенно возвращаться нежная краска.
– Значит, еще один сирин, а?
– Да.
– Не пора бы бежать из города? Или я не знаю… писать королеве.
Южанин покачал головой.
– Может, еще и напишут, ты не загадывай. Когда я нес тебя вчера… Израненную по улицам. Многие сбежались посмотреть на это. Они были до сих пор так беспечны, прогуливались в закоулках после заката. Я не выдержал. Я рассказал им о чудище. Не рассказал, что сирин, не рассказал о Кае. Но много ли нужно людям, чтобы возложить вину на чужаков, – он закрыл лицо руками. – Я не знаю, что я наделал Сольвег. Но поступить иначе не мог. Я должен был предупредить их хоть как-то.