– Огни погасли, – проговорила она, обернувшись назад. – Куда ты меня ведешь?
– Ты же хотела, чтобы я тебя спрятал. Заплатила мне и доверилась. Разве время теперь задавать вопросы?
Он отпустил ее руку и стал оглядываться. Вон старая ива. Вон русло высохшего ручья, в котором раньше мочили ноги путники. Вон и холм в тридцати шагах к западу.
– Мы пришли.
Он протянул руку и провел ей по мягкому мху. Где-то здесь долен быть засов. Он нащупал крошечный ржавый крючок и откинул его. Дверь со страшным скрипом подалась, на его сапоги сверху посыпалась земля.
Он прошел внутрь первым. Землистый потолок и корни касались его головы. Затхлый запах плесени и влажности сразу ударил в нос. Здесь где-то должны были быть свечи. Он подошел к столу и нащупал подсвечник с огарками. Спичка чиркнула, отсыревшие фитили занялись. Пещера под холмом залилась тусклым рыжим светом. Кая осторожно переступила через порог и встала рядом с ним.
– Я думала, ты выведешь меня из города. Доведешь до какой-нибудь повозки, чтобы я покинула это место.
– Ты же не можешь идти всю ночь, – Магнус пожал плечами. – Ты же хотела исчезнуть. Чтобы никто тебя не нашел из старых друзей, – он взял ее руку в свои ладони и улыбнулся. – Поверь, как раз здесь тебя никто не найдет.
По лицу Каи-Марты пробежала легкая тень. Она захотела вырвать свою руку, но пальцы Магнуса были сильнее.
– Попалась, птичка, – прошептал он и толкнул ее к стене. Месть была так близко, что дыхание перехватывало. Девчонка попыталась кричать. Он даже не стал затыкать ей рот, из-под холма все равно ее никто не услышит. Он приставил короткий нож к ее горлу. Так крепко, что на кончике уже выступила капелька крови.
– Только попробуй дернуться, – он боялся, что руки будут дрожать, но не двинулся ни единый мускул. – Только попробуй перекинуться, обратиться или выкинуть еще какую-нибудь глупую штуку – я убью тебя без вопросов. А так… А так ты хоть сможешь узнать, почему я тебя ненавижу.
Глаза Каи-Марты округлились, но она не проронила ни звука. Только смотрела куда-то за его плечо и старалась отодвинуть нежное горло от острого ножа.
– Вот так, вот и умничка, – прошептал ей аптекарь, подводя ее еще ближе к стене. Он нашарил что-то на заплесневевших каменных плитах и после застегнул кандалы на ее тонком запястье. Нежная рука теперь была накрепко прикована к стене. Магнус еще раз пощекотал ее шею ножом. Затем ткнул заостренным концом в щеку. Выступила капелька крови, но она так и не дернулась.
– Я думаю, ты догадалась, что я знаю, кто ты, Кая, – он подвинул себе трехногую табуретку и уселся напротив. – Какое удивление на твоем лице, ты думала, Сигур не расскажет мне при встрече? Думала, он будет вечно терпеть твои выходки? Пригладь свои перышки, в нем не осталось ни капли любви к тебе с тех самых пор, как ты убила того мальца. Пусть и случайно. Как я понял, ты не была паинькой эти месяцы. Какие-то похищения детей, развороченные тела в городских канавах… – Магнус поморщился. – Ты отвратительна. Грязное чудище, что недостойно быть человеком, носить человеческий облик. Может, тебе и вовсе отказаться от него? Ты же зверь. Так пусть и ведут себя с тобой, как со зверем. Как я с тобой. Зверям ведь место в клетке и на цепи. О… Я по глазам вижу – ты вспомнила клетку.
Кая дернулась и зашипела. Железный обруч на запястье крепко держал ее.
– Я пробыла в клетке целый год. Меня вырвали из отчего дома, мать отвернулась от меня, а теперь я хуже, чем в рабстве. Чего еще вам нужно, ответь мне.
Магнус лениво присвистнул и подкинул нож на ладони.
– Не пытайся вызвать во мне жалость, красавица. Ты была мне подругой в детстве – но не думай, что это значит хоть что-то. Не думай, что я славный рыцарь, защищающий жизнь горожан. Извини, но мне плевать на Исолт. Плевать на всех вместе и плевать по отдельности. Если бы вас было много, если бы всем грозила опасность, я бы просто продал свою скромную лавку, забрал бы все золото и отправился бы к Толстому Герцогу в озерный Олат. С моими талантами я бы мог служить и при замке. Моя бы жизнь не стала печальней. Только вот ведь какая загвоздка, – кривая усмешка перекосила его лицо. – Ты ведь посягнула на кое-что мое, дорогая…
Он взглянул на свою пленницу, но ее лицо не выражало ни раскаяния, ни даже понимания. Только страх. Как это скучно… Что ж, пусть боится. Он поднял со стола лучину, заострил ее ножом. Потом кинул ей в лицо, точно дротик. Она тихо вскрикнула. Мерзкая девица. Даже царапины ведь не осталось.
– Ты напала на мою невесту, Кая-Марта.
Его губы назвали Сольвег невестой так просто и плавно, что он даже не удивился. В сердце своем он давно так считал. Отчего бы не произнести это вслух хоть раз перед кем-то. Она все равно не уйдет отсюда живой. Сольвег, невеста…