– Ты напала на Сольвег Альбре, Кая-Марта, а она принадлежит только мне. За боль в ее теле и сердце тебе теперь расплачиваться передо мной.
– Нет, – охнула Кая. – Сольвег…
– Что? – резко перебил ее Магнус. – Будто ты спрашиваешь имена у своих жертв.
Перед глазами снова стояла ее кровать, темные спутанные волосы, лежавшие на подушке. Губы помнили до сих пор горечь ее слез, которые он хотел сцеловать с ее мертвенно-бледных щек. А еще его ребенок, которого она потеряла.
– Сольвег подругой моей была, – Кая крикнула ему в лицо и дернулась на стене. – Я напала на нее только раз, признаю, да, я хотела убить, покалечить. Я видела лишь убегавшего вора из лагеря Улафа. А потом… Я встретила ее на базаре на следующий день. Слабую, без сознания. Я не знала, что это она, я помогла ей, а мне так была нужна подруга!.. Хоть кто-то, кто скажет мне доброе слово! Я не знала о ней ничего. Ни рода ее, ни дома, ни ее жениха, ни что она от него ждет ребенка…
– Мой! – рявкнул Магнус и ударил кулаком по столу. – Это был мой ребенок! Мое с ней дитя и оно, так и не родившись, погибло. Из-за тебя! – он глушил в себе едкую совесть с сомнениями. – Из-за тебя! Она чуть сама не погибла!
Кая трясла головой и шептала.
– Не я это Магнус, не я, не я напала на нее пару дней назад.
– Ты, кто же еще! – аптекарь в сердцах плюнул на землистый пол. – Кому ты врешь, чудище. Этот придурок Микаэль Ниле сам видел сирина. Он видел с вершины холма, как ты терзаешь ее. Он же и выпустил стрелу в твою поганую спину. Будто я не увижу шрама на ней. Поди еще долго не полетаешь…
Он сорвался с места и метнулся к ней. Быстро и грубо развернул ее лицом к каменным плитам. Сделал крошечный надрез ножом по ткани, дернул и швы платья разошлись на спине. Худые костлявые лопатки выпирали из-под бледной и тонкой кожи. Россыпь светлых родинок виднелась на правом плече. Он поднес поближе подсвечник с огарками. Капелька воска упала на выпирающий позвоночник и Кая-Марта глухо вскрикнула. Спина была белая, без единой царапинки. Под плечами не было страшной раны от арбалетного болта. Он мог подумать об этом раньше. На ней не было перевязи, она спокойно поднимала руки к лицу, будто не ранена вовсе. Он молча сел обратно на табуретку и запустил пальцы в волосы. Он пришел сюда за местью, но судьба подкинула ему лишь плачущую от холода и страха девицу. Чудовище, сирина, мерзкую лгунью. Но не она была виновна в его черной горести на том, что осталось от сердца. В пещере было слышно только тихое всхлипывание Каи.
– Я не хотела ей навредить, – бормотала она, не поворачиваясь к нему лицом. – Даже в самый первый раз – я до сих пор сожалею об этом. О всем сожалею, – она плакала, а Магнус бездумно вертел в руке нож, которым распорол ее платье, и понимал, что теперь он в живых ее не оставит. Да, он не знал, лжет она или нет. Сирины могут затуманить рассудок, обмануть твое сердце. Девочки, за которой они вместе с Сигуром гонялись по лугу, а потом мастерили кораблики из бересты, больше нет. Все кончено. Но и не его это месть теперь. Не его отмщение, не его кровавая радость. Что ему теперь ее слезы. Не она напала на Сольвег. Тихое всхлипывание на минуту затихло. Она повернула к нему заплаканное лицо.
– Что ты будешь делать со мной? – шепнула она.
Он пожал плечами.
– Убью, конечно. Но не сейчас.
– Отчего не сейчас?..
Магнус поднял голову. Он знал, что выглядит отвратительно. Знал, что отвратителен сам по себе.
– Замолчи, – пробормотал он. – Просто замолкни. Знаешь, может, я и не стану марать об тебя руки. Я посижу здесь немного. Потом просто тихо уйду, оставлю тебя здесь в темноте. Здесь ты и останешься на долгие годы. Здесь через сотню лет и найдут твои кости. Это будет лучший конец для тебя.
Он пошарил в карманах и достал завернутую в тряпицу краюху свежего хлеба.
Он надкусил, прожевал прожаренную корочку. Отломил кусок, кинул его Кае-Марте.
– Держи, – бросил он. – Тебе это не в радость, но силы хватит на время. На пару часов отсрочит твою смерть. А мы поболтаем.
Кая не шевельнулась. Магнус пожал плечами и продолжил есть. Затем достал флягу с водой, разбавленную кислым вином.
– От жажды ты умрешь раньше, чем от голода, – безразлично произнес он. – Хотя это все равно год или два, я знаю вашу породу. Флягу я тебе не оставлю. Как ты думаешь, будет хоть кто-то искать тебя? Думаю, нет. Знаешь, о чем я думаю, Кая-Марта?
Он слез со стула и сел на выстланный соломой пол. Кая стояла над ним, но он не поднимал головы, а смотрел куда-то ей на колени.