„Клянусь, что буду любить ее и заботиться о ней так, как только вы один, Ридинг, могли бы это сделать!“ – прозвучали в его ушах слова, сказанные им в то памятное утро, когда они оба с Леонорой стояли на коленях у постели ее спасителя.
– О, Леонора, Леонора! – с горечью вслух прошептал Рихард. – Клятву я свою выполнил, я горячо и беззаветно любил тебя и не обманул твоего доверия, а если ты ушла от меня…
Барон тяжело вздохнул, не окончив начатой фразы. Ему до сих пор было мучительно вспоминать о жене. Она так странно покинула его, не дав никаких объяснений… И сколько лет страдал барон Рихард от одиночества, которое было тяжелее, чем одиночество Ридинга… Тот был один, а Рихард страдал от одиночества в кругу друзей, его окружающих, и среди шума удовольствий. А разве теперь кончились его страдания, когда он не знает, что потом стало с Леонорой: умерла ли она или жива до сих пор?…
После состоявшегося развода Рихард написал ее поверенному, домогаясь узнать о местопребывании ее, но получил весьма неопределенный ответ. Ему сообщили, что Леоноры нет ни у брата, ни у Ридинга.
Прошел год – о Леоноре по-прежнему не было ни слуху, ни духа…
Рихард продолжал наводить справки, но вскоре узнал, что ее брат получил более лучший приход, чем тот, где он до того был священником. И поверенный отправился за границу, в соседнее государство…
Погруженный в размышления, барон не заметил, как дошел до той части парка, где деревья росли сплошной стеной, распространяя вокруг себя полумрак и прохладу. Собственно, это был уже не парк, а густой лес, частично принадлежащий Полине, в той части, где парк соединялся с ним.
Рихард свернул в сторону и продолжал все также медленно идти. Вдали виднелись лесные просветы: он приближался к опушке леса, за которой тянулись роскошные засеянные поля, и виднелась красные крыши деревни с доминирующей над всем высокой и стройной колокольней.
Утомленный долгой прогулкой Рихард заметил пенек срубленного дерева и сел. Мысли его все еще витали вокруг Леоноры, воспоминание о которой было до того живо в его памяти, что он не удивился бы, если бы Леонора появилась бы перед ним из-за кустов, мелодично шумевших от колебаний ветра.
И вдруг Рихард вздрогнул, заслышав шаги… Он поспешно обернулся, словно в самом деле ожидал увидеть Леонору… Но Леонора, конечно, не появилась, хотя молодая особа, представившаяся глазам барона, была не менее хороша!…
Это была красивая молодая девушка, с белокурыми волосами, которые шаловливо развевал ветер, со стройной фигурой и грациозными движениями. Она шла медленными шагами, робко взглядывая на молодого, человека, что-то говорившего ей с большим воодушевлением.
Лица молодого человека не было видно Рихарду, потому что оно было обращено в другую сторону. Слов их разговора барону также не было слышно, потому что они шли на расстоянии не меньше, чем на двадцать шагов… Зато и самого барона они не могли видеть, он сидел, скрытый кустами.
Все же барон Рихард увидел, как молодой человек, с нежным насилием, взял у девушки руку и робко, но любовно прикоснулся губами к этой руке. Взглядом полного участия следил он издали за парочкой, переживавшей, очевидно, первые весенние дни любви и надежд.
Молодая девушка была в глубоком трауре, и этот наряд еще более выделял белизну и свежесть кожи молодой девушки, нежной до прозрачности. Через руку у девушки была перевешена шляпа, так что лицо ее оставалось совершенно открытым. И барон невольно залюбовался ее прелестным личиком, полным кротости и душевной чистоты.
Девушка слушала слова своего спутника с явным восторгом, хотя и с некоторой долей не то застенчивости, не то робости.
Барон Рихард старался разглядеть лицо ее спутника, и когда это ему удалось, он чуть не вскрикнул от удивления!… Это был… его племянник, Альфред фон Браатц!…
– Та-та-та! – еле мог выговорить, оправившись от изумления, барон. Но лицо его не выражало неудовольствия… Наоборот…
Барон Рихард никогда не питал чувства расположения к Альфреду, а сейчас смотрел ему вслед с улыбкой удовольствия на лице, когда его племянник давал наглядное доказательство, что в деле любви он не менее ловок и самостоятелен, как и все прочие молодые люди.
Скажите, пожалуйста, этот тихоня, которого мать не считала способным посвататься без посторонней инициативы, показал себя настоящим мужчиной.
Вопреки наставлениям маменьки, наметившей ему невесту, он сумел найти случай совершенно самостоятельно влюбиться в другую девушку. И как видно, объяснялся сейчас с предметом своей любви в довольно решительных и бойких выражениях!