– Ах, дядюшка Рихард, если бы ты знал, как во мне замерло сердце!
Барон нежно и любовно заглянул в ее глазки и улыбнулся, говоря:
– Странное, удивительное ты дитя!… Можно подумать, что ты обрадовалась, что Альфред предпочел тебе другую…
– Нет, дядя! – возразила Полина. – Я только считаю, что лучше неверность до брака, чем после него!
– Конечно! – одобрил барон. – Вот почему не следует спешить с клятвами, потому что ревность приходит раньше клятв, что видно на твоем управляющем! Представь, его не смущало, что он выслеживает влюбленную парочку, о которой у нас с тобой шла речь…
Молодая девушка порывисто обернулась к барону.
– Ты говоришь об управляющем? – быстро спросила она. – Разве он тоже наблюдал за Гедвигой Мейнерт?
– О, еще как! – рассмеялся Рихард. – Он наблюдал с большим интересов, чем я! И едва сдерживал свой гнев, когда парочка шла полем! Его мрачный вид говорил о том, что это происшествие его крайне расстроило… Но если он имеет виды на сердечко этой маленькой волшебницы, то мне его от души жаль!
– Мне также жаль его! – проговорила Полина, бросив исподтишка взгляд на барона, словно желая убедиться, какое впечатление произведут ее слова на него…
– Мне жаль его, – повторила она, – потому что мне кажется, она очень дорога ему!…
Сказав, Полина опустила голову, и личико ее стало серьезным, утратив лучезарность.
За дверью послышался легкий шорох, словно скреблась собака.
Полина поспешно встала и открыла дверь, в которую грациозными скачками вбежала прекрасная охотничья собака, и, визжа от радости, бросилась к молодой девушке.
Барон удивленно смотрел на собаку.
– Это умное животное принадлежит управляющему, – пояснила Полина, проводя рукой по лоснящейся шерсти собаки.
– До меня в этой комнате жил господин этой, хорошо выдрессированной, собаки! И умное животное оказалось настолько чутким, что не забывает сюда дороги, видя, что ее здесь встречает радушный прием!
– Вот как? – глубокомысленно заметил барон, оглядывая комнату. – Для управляющего нельзя подыскать более подходящей комнаты! Отсюда он мог окинуть взглядом одним сразу все владения! А вот ты могла бы для себя выбрать другую комнату, гораздо более удобную, чем эта! Ты же любишь природу, и твои владения изобилуют живописными ландшафтами! Отсюда же не видно красот природы: ни цветов, ни зелени, ни гор!
– Но здесь мне очень удобно! – попробовала запротестовать Полина.
– Но, помилуй, чем же? – возразил барон. – Сомнительное удовольствие слушать шум хозяйственной сумятицы. Да и смотреть на это маленькое, обветшалое строение, что напротив – тоже мало приятного!
Полина что-то хотела ответить барону, как в комнату вошел слуга с докладом, что управляющий просит принять его по срочному делу.
– Я могу принять господина Геллига!… Просите его сюда! – приказала Полина.
В следующую минуту в дверях комнаты показался тот, о котором докладывал слуга.
4.
Барон фон Браатц провел под кровлей замка всего одну ночь, управляющий же не пожелал явиться к вечернему чаю, за которым собирались все обитатели замка. Вследствие этого барон не был знаком с ним и не знал, что его фамилия Геллиг. Теперь наступила возможность познакомиться ему с управляющим Полины.
Когда молодая девушка представила мужчин друг другу, ее опекун сдержанно и холодно поклонился.
На Геллига имя человека, стоявшего перед ним, не произвело, очевидно, ни малейшего впечатления, но барон фон Браатц, услышав фамилию управляющего, быстро вскинул глазами и был настолько взволнован, что его возбуждение не ускользнуло ни от Полины, ни от ее опекуна.
Управляющий поспешил приступить к цели своего посещения.
– Сегодня первый день годичной четверти, – начал он, – и в кассу поступили проценты с вашего наличного капитала, – прибавил Геллиг, положив на стол несколько тяжеловесных свертков золота.
– Не потрудитесь ли вы это дело покончить с отцом? – более дружелюбно, чем всегда, заметила Полина. – В денежных операциях я совершенно беспомощна и, боюсь, что никогда не сумею привыкнуть ко всем этим серьезным делам!
– Расчет сделать нетрудно, фрейлейн! И чтобы не затруднять вас, я мог бы объясниться с вашим отцом, но вы же знаете, что по завещанию только ваша собственноручная подпись имеет значение! Так что вам самой, фрейлейн, придется подписать эти бумаги!
Полина прикусила губы.
– Хорошо, я подпишу их! – сказала она, вставая и направляясь к столу.
Барон Рихард, не спуская глаз с управляющего, вдруг обратился к нему: