И полковник еще глубже надвинул себе на глаза феску, напоминавшую турецкую, и слегка провел рукой по вискам, где когда-то росли волосы.
Рихард усмехнулся исподтишка, он знал, что только на затылке полковника были волосы, а на висках они не имели дерзости расти.
Успокоившись немного, полковник придал удобное положение ногам и проговорил, обращаясь к барону:
– Ты видел Блендорфа? Что он поделывает?
– Ты в своем уме? – всплеснул руками Рихард.
– А что? – недоуменно спросил фон Герштейн.
– Ты спрашиваешь, не видел ли я Блендорфа?… Да сохрани меня Бог от этого! – с комическим испугом произнес он.
Полковник продолжал удивленно хлопать глазами и Рихард сказал:
– С пустым желудком да еще выслушивать пустые разговоры – благодарю покорно! А вот Геллига я не только видел, но и с удовольствием говорил с ним!
Полковник иронически хмыкнул.
– Вот что значит привычка-то! – протянул он, пожав плечами. – И в этом Браатце до сих пор жив еще сельский хозяин!… Привык начинать день со слугами и управляющим!
– Разве это плохо, по-твоему? – спросил барон Рихард.
Полковник ничего ему не ответил, а обратился к Полине, говоря:
– Дай мне, пожалуйста, флакон с одеколоном!… Мне что-то не по себе!
– Тебе просто нездоровится, милый папа, – озабоченно сказала Полина.
– Иди и ложись в постель! – прибавил Рихард.
– Нет, это совершенно лишнее! – протестовал полковник.
– В самом деле, папа, ложись в постель, – стала просить Полина, – а я пошлю Франца за доктором!
– Франца я послал в город по очень важному делу, – ответил полковник, – и он вернется не раньше 12-ти часов.
– Но тогда выпей липового цвета, что будет не хуже доктора! – заметил барон. – От души советую тебе лечь в постель и пропотеть, зачем рисковать здоровьем!
Полковник призадумался, потом озабоченно сказал:
– Мне и в самом деле нездоровится, и я бы с удовольствием лег в постель, но моя жена тогда всполошится!
– Не беспокойся об этом! – уверил его барон. – Она не всполошится! – иронически прибавил он.
– Но жена захочет сидеть около меня, а это будет несправедливо!
– Вот как?! Почему же несправедливо?
– Да зачем же лишать ее обычных развлечений ради моего каприза?
– Ты полагаешь, что нездоровье – каприз?
– Ну, так или иначе, я не желаю причинять жене беспокойство! Да, я придумал вот что: вели сказать ей, что я уехал прокатиться верхом! Тогда другое дело!
Сделав несколько шагов, он прибавил:
– Скажите ей, что я не хотел ей мешать, поэтому и уехал, не заходя к ней.
Барон не утерпел, чтобы не пошутить над полковником.
– А мне, папа, ты позволишь ухаживать за тобой? – спросила Полина. – Ведь Франца-то нет твоего?
– Сохрани тебя Бог! – возразил отец. – Чего ты только не придумаешь!… Нет, уж если ты хочешь, чтобы я в самом деле лег в постель и напился липового цвета, то я требую, чтобы ты и Браатц постарались развлечь Сусанну так, чтобы она и подозревать не могла о моем присутствии в доме!… Лучше всего прикажите заложить лошадей и поезжайте куда-нибудь! Наконец, делайте, что хотите: ее, во что бы то ни стало, занимайте!
– Нелегкую обязанность налагаешь ты на нас! – воскликнул барон, качая головой. – Хорошо, я предложу твоей жене рыбную ловлю, но только смотри, Герштейн, сейчас иди и ложись в постель.
Полковник скорчил гримасу.
– Непременно!
– В общем, договоримся так: ты пробудешь в постели 5-6 часов! Словом, до тех пор, пока я не найду нужным шепнуть твоей жене – в шутку, разумеется, – что ты был на свидании.
Полковник просиял, и лицо его оживилось.
Его всегда приводило в восторг, если жена его, случалось, ревновала или, по крайней мере, делала вид, что ревнует.
– Но теперь Сусанна еще спит! – сказал полковник, медленно и со стоном поднимаясь с кресла.
– Так и сказать, что ускакал? – спросил барон усмехнувшись.
Но фон Герштейн не заметил подшучивания.
– Ну да, так и скажите! Ускакал, не простившись, потому, что не хотел мешать!
Барон Рихард пошел проводить его до его комнаты, а Полина спустилась к ключнице и велела ей заварить лекарственного чаю.
Когда все было готово, она передала чашку с липовым отваром барону.
– Пожалуйста, дядюшка, отнеси это папе и пусть он при тебе все выпьет! – попросила она.
4.
Вместо того чтобы вернуться к себе, в уединенную комнату, Полина пошла в парк.
Она не опасалась, что встретит Геллига! В это время он бывал так занят, что о прогулке в парке и помышлять не мог.