– И все же оно ошибается!… Оно обманывает тебя, питая тебя надеждой и мечтами! Но что будет, когда ты убедишься, что верила в химеры?
– Когда вера моя погибнет, мне останется прощение! – мягко произнесла она. – О, не будь жесток ко мне, оставь мне мою любовь. Она делает меня счастливой! – молила она кротким голосом.
– Милое, доброе дитя, – растроганно ответил Ганс, – иди своей дорогой и да хранит тебя Бог!
Прелестная девушка бросилась нему и обняла его, лицо ее сияло чистой радостью.
– Ты довольна мною, Гедвига? – ласково спросил Геллиг.
– О, вполне!… Ты отдал мое счастье в руки Господа, а Он уже поведет нас: меня и ту бедняжку, счастье которой я украла!
– Будь спокойна, – холодно произнес он, – это совсем другая натура! Такая потеря, если только это будет потерей для нее – вряд ли произведет на нее впечатление!
Полину резанули эти холодные слова, и она отшатнулась, прижав руки к сердцу.
– Я не могу идти к пастору, я вернусь домой! – решительно объявила Полина, обращаясь к барону Рихарду.
Тот, не возражая ни слова, предложил ей руку, но она отклонила его любезность, говоря:
– Нет, нет, дядя, оставайся здесь!… Я должна побыть одна!… Очевидно, я нездорова или большая невежда, если даже возле тебя не чувствуя себя хорошо и спокойно!
– Я понимаю тебя, Полина, и советую вырвать с корнем плевелы, заглушающие твои искренние, добрые чувства!… Тогда ты снова обретешь покой! К чему напрасно мучить себя? Ты хочешь убедить себя и других, что не веришь в любовь, и, однако, преклоняешься перед нею с завистью, когда видишь ее проявление на других, как сейчас! Когда же тебе признаются в ней, то ты отвертываешься, прикрываясь именем человека, сердце которого принадлежит другой! Но почему ты хочешь связать жизнь свою с человеком, не подходящим для тебя?
– Дорогой дядя, пощади хоть ты меня! Я сейчас так нуждаюсь в ласковом слове… Только что я многому научилась и хочу быть мужественной, как эта кроткая девушка, которую Геллиг назвал ангелом! Как она хорошо сказала: „когда вера моя погибнет, мне остается прощение!“
Послав рукой прощальный привет, Полина поспешила удалиться, а барон Рихард пошел догонять компанию, уже вошедшую в домик пастора.
Все общество было достойным образом встречено пасторской семьей и его пансионерами.
Через несколько минут появился накрытый стол, уставленный холодными закусками и достопочтенный прелат, в витиеватых выражениях, поблагодарил гостей за ту честь, какую они оказали его бедному жилищу.
7.
Вскоре появились и Геллиг с Гедвигой.
Полковник и Блендорф еле кивнули управляющему головой в ответ на его приветствие. Только барон Рихард весело поздоровался с ним, видимо довольный его приходом.
Из того разговора, который они с Полиной нечаянно услышали, барон ничего не понял и теперь старался угадать, кто же избранник Гедвиги: Альфред или Геллиг!…
– Браатц, где же Полина? – спросил полковник. – Она шла с тобой под руку, когда мы были уже в саду.
– Ей сегодня нездоровилось с утра, а тут еще дорога утомила ее, вот она и вернулась домой.
Барон Рихард, произносивший эти слова, внимательно следил за Геллигом и Гедвигой, и ему удалось подметить, что управляющий бросил острый взгляд в его сторону, но девушка не шевельнулась.
Когда разговор за столом зашел об охоте, Гедвига робко спросила Альфреда:
– Вы тоже поедете?
– Нет, у него есть более миролюбивые занятия! – улыбнулся барон Рихард.
– Это очень хорошо, – обрадовалась молодая девушка. – По-моему, жестоко травить собаками бедных животных! Уж лучше метким выстрелом сразу прекращать жизнь!
– В вас говорит дочь лесничего! – заметил полковник, не сводивший взгляда с прелестного личика Гедвиги.
– Нет, я вообще не люблю охоты и всегда горевала, когда отец приносил убитую лань. Это мягкосердечие я, очевидно, унаследовала от матери, сохранившей его, несмотря на то, что она была дочерью и женой охотника и выросла в лесу!
– Вы говорили о вашей матери, – неожиданно заинтересовался полковник, – скажите, как ее девичья фамилия?
Гедвига покраснела.
Она чувствовала, что взоры всех присутствующих устремлены на нее, но поспешила ответить.
– Мария Рер! – тихо произнесла она.
– Боже мой, Мария Рер?! – воскликнул полковник. – Как это я сразу не догадался, по сходству с вами!… Я ведь знал ее, когда она была такой же молоденькой, как и вы!… Да, она обладала мягким сердцем, настолько мягким, что не в состоянии была обидеть даже серну!
Гедвига горько усмехнулась: как мало нашло сострадание в людях это бедное, мягкое сердце!…