– Дядюшка, какие ужасные вещи ты говоришь!… Мне даже страшно становится и я задыхаюсь!… Пойдемте лучше на балкон!
Она потащила старика за собой и когда очутилась с ним на балконе, глубоко вдохнула всей грудью, говоря:
– Ах, как здесь свежо и прохладно!
Обернувшись в сторону дяди, она прибавила:
– Теперь довольно меня мучить! Дай мне порадоваться твоему приезду, ведь я так люблю тебя! Пойдем в парк, где я приготовила для тебя восхитительное местечко!… На возвышенности и какой вид оттуда!
Дядюшка улыбнулся.
– По-прежнему любительница природы?
– О, конечно!… Пойдем же, дядя!
По своей добродушной натуре он не стал больше спорить. Он считал, что раз заставил племянницу сложить оружие и заключить перемирие, этого было вполне достаточно.
5.
Когда они вышли во двор, дядя Рихард заметил, что его дорожные чемоданы уже отнесли в замок, а экипаж, который следовал за ним в отдалении, вымыт.
Какой-то высокий и стройный мужчина в сопровождении старика-псаря, прошел через чугунные резные ворота, отделявшие парк от двора. Он прошел, не заметив ни Полины, ни ее дяди.
Прекрасная сильная фигура и изящная посадка головы невольно привлекли внимание дядюшки Рихарда.
– Кто это, Полина? – не без любопытства спросил он.
– Опекун! – кинула она небрежно. – Если ты хочешь с ним познакомиться, он всегда к твоим услугам!
Они уселись за кустами акации, скрывавшей их, и Полина принялась оживленно болтать. Теперь глаза ее сияли, а на лице не было и тени той мрачной складки, что лежала на нем во время разговора в замке.
Дядя весело шутил со своей любимицей, как вдруг схватил ее за руку, таинственно приложив палец к губам.
Девушка умолкла и тоже начала прислушиваться.
Кто-то произнес имя приехавшего старика, а другой отвечал ему на вопросы.
– Ты говоришь, что барон фон Браатц?… А ты хорошо расслышал, Антон?
– Очень хорошо, господин Геллиг! Да, и, кроме того, я прочел имя на чемодане: там ясно было написано!
– Барон фон Браатц… – с расстановкой произнес еще раз тот, кто спрашивал.
Он, казалось, находился в раздумье, но потом быстро и решительно сказал:
– Послушай, Антон, когда мы вернемся домой, ты можешь выложить мои вещи из чемодана: я раздумал ехать!
Полина, обуревая любопытством, раздвинула ветки кустарника и посмотрела на дорогу, но там уже никого не было.
– Ты не знаешь, кто назвал мое имя? – спросил дядя Рихард, который слышал только начало разговора.
Молодая девушка обернулась, и какая-то смесь радости и удивления лежала на лице ее. Как ни старалась она, ей не удалось придать своему голосу пренебрежительности.
– Вас это интересует?
– Да!
– О, всего-навсего опекун!
6.
Поля, луга и леса, принадлежавшие к имению Геллерсгейм, очень красивый и удобный господский дом, в соединении с благоустроенными предместьями, являли собой значительное состояние. Все выставлялось на вид своей лучшей стороной…
Лес был огромный, полный разнообразных деревьев столетней давности, лужайки тенисты, кусты полны ягод… Поля желтели обильной жатвой. Хижины бедняков были в хорошем состоянии. Замок же был величествен и прекрасен, казалось, радость и ликование безотлучно пребывает в нем.
Однако в течение долгих лет в замке было очень тихо, а жизнь протекала печальная и скорбная.
Собственник имения, господин Ридинг, еще в ранней молодости повредил хребет, что искалечило его. Но больше физической боли его угнетала душевная, вот почему Ридинг удалился от света, а свет позабыл его… В полном одиночестве, всегда с печальным взглядом угрюмых глаз, владелец просиживал на одном месте.
А не так далеко было то время, когда он был полон жизни и бодрого веселья, и его мать, женщина благородного происхождения, подыскивала сыну невесту, которая была бы достойна стать его женой. Но над страной пронеслась эпидемическая болезнь, унесшая в краткий срок у молодого Ридинга обоих родителей.
С этого времени все пошло к худшему, и счастливые дни, которыми так богат был замок Геллерсгейм, канул в вечность… Погрустив довольно долгое время о родителях, молодой Ридинг решил поехать в Южную Германию, чтобы приобрести необходимые знания, нужные для управления своим богатым имением.
7.
Мир Божий снова раскрыл объятия юноше, суля ему радости и утехи, мог ли он от них отказываться молодой, здоровый человек, полный сил и отличавшийся веселым настроением духа.
Товарищи боготворили его, и юноше казалось, что судьба осыпала его всеми дарами своими. Но… это продолжалось только до известного момента…