Когда он переворачивает кинжал, чтобы его кончик едва коснулся моего входа, я напрягаюсь и спрашиваю:
— Он ведь не настоящий, да?
В конце концов, это всего лишь закладка… Может, все это просто игра?
Его смех звучит жестоко, когда он резко наклоняется вперед, мгновенно убирая лезвие в сторону, и наклоняется ко мне. Мы встречаемся взглядами, его тело нависает надо мной. С ужасом наблюдаю, как он подносит кинжал к груди и медленно, почти лениво, разрезает рубашку, оставляя чернильные следы в ярких потоках голубого, пурпурного, желтого и черного. Он снова смеется, звук жестокий и садистский, а нож в пятнах крови подносится прямо к моему лицу, и он облизал его с явным наслаждением.
Нежно прижимая лезвие к моей щеке, он наклоняется и тихо шепчет:
— Поверь, все это более чем реально.
Теплая капля его крови остается на моей коже, пока он отстраняется, готовясь вернуться к месту между моими бедрами. Его улыбка расширяется, когда он замечает, что моя киска мокрее, чем его испачканная чернилами рубашка. Внезапно он поворачивает кинжал, нацеливая рукоять кинжала в мою пизду и погружает его внутрь меня, пока не остается видно только лезвие. Как игла, пронзающая кожу, металл холоден и шокирует мое чувствительное отверстие. Вторжение приводит меня в замешательство. С одной стороны, я испытываю напряжение и ощущение того, что меня трахают. И я, конечно, фантазировала о том, как сексуальный мужчина трахает меня ножом. Но реальность этого оставляет желать лучшего. Во-первых, я не доверяю мужчине, который трахает меня с помощью оружия. Даже если мое тело признает его большим, чем жизнь, секс-богом моей мечты, мое сердце и мой разум кричат мне, чтобы я бежала от этого монстра. Может быть, было бы лучше, если бы между нами было больше связи, если бы я могла расслабиться и наслаждаться происходящим. Но сейчас металлическая рукоять лишь подчеркивает, как холодно смотрят на меня его глаза.
Он откидывается на колени, наблюдая, как я прерывисто дышу, стараясь не пошевелиться, чтобы не порезаться. Сняв рубашку, он снова склоняется, раздвигает мои ноги шире и внимательно смотрит на лезвие.
— Не двигайся, — приказал он, располагаясь так, что даже малейшее мое движение станет опасным.
Я обречена, вынуждена страдать в полной неподвижности, пока его язык дразнит меня. Малейшее движение с моей стороны может стать роковым. И все же он заставит меня кончить, зная, что если я потеряю контроль над собой, то рискую проткнуть его. Мучительно когда его длинный, проворный язык теребит мой клитор, а я держу мышцы напряженными, сопротивляясь каждому соблазну пошевелиться.