Джек притих. Даже Ти в колыбели из лиан постепенно успокоился.
Я прижала пальцы к пульсирующим вискам.
— Мы вчетвером — вместе с Дураком — остались последними. Мы были союзниками.
Солнце, должно быть, присоединился к нам позднее в той игре. Оставшиеся Арканы выглядели иначе, только глаза остались прежними.
Хроники Умеренности, которые не привлекли моего внимания во время первого прочтения, теперь же стали источником важной информации.
— Всадник рассвета, Заклинательница зверей, Бездна и Предатель.
Предателем была я.
Я заманила их всех в ловушку, окружила своими лианами, но они даже не подозревали, что вот-вот умрут, не чувствовали никакой угрозы, исходящей от меня. Настолько они доверяли своей союзнице.
Тысячу лет спустя эти Арканы вновь допустили ту же самую ошибку.
Жрица постаралась расслабиться и больше не сопротивляться.
— Что с нами произошло?
Я знала, о чём она думает: надо разговорить Императрицу, отвлечь, чтобы она не заметила новой волны восполняющейся реки. Но Жрица не станет атаковать, пока рядом со мной её крестник.
— Тогда победил Мэтью, верно? — тоненьким голосом спросила Фауна, догадавшись о том, что задумала подруга. Волки уже воскресли после моих ядовитых паров и подбирались ближе.
Скоро я выпотрошу всю эту свору на глазах у Фауны. Она прочувствует, как я разрываю её фамильяров на кусочки. И как только я убью её, они уже больше не воскреснут.
— Расскажи нам, pequeña. — Солнце тоже перестал дёргаться. — Что там было?
Мне кажется, или его глаза стали чуть ярче? Готовится атаковать меня?
Я едва не рассмеялась. Я только что покрыла всю землю ядовитыми шипами. Все их трепыхания — это чистое безумие. К тому же никто из них не подвергнет риску жизнь малыша.
— Дурак был Хранителем Игры. Когда я уже тайно замышляла напасть на вас, он принёс послание от богов, предоставивших нам выбор. Либо мы покончим с собой и игрой, либо игра будет продолжаться вечно, становясь всё масштабнее и уничтожая человечество. Мы отмахнулись от такого предложения, предпочтя продолжить борьбу за бессмертие.
Это была проверка. И мы её провалили. Неудивительно, что Дурак так странно реагировал всякий раз, когда я предлагала покончить с игрой. Боги уже давали нам такую возможность.
— Поэтому он устранил тебя? — спросила Жрица. Я кивнула.
— Боги послали Хранителя Игры, чтобы убить нас всех. У него не было выбора.
Я бросила взгляд на тело Колесницы. С тех пор, как мы отвергли предложение богов, мы застряли в петле, так же как он в этой жизни. Ещё шестьсот или семьсот лет я буду топтаться на одном месте — ничему не научусь, ничего не потеряю.
Снова.
Мы просто игрушки для богов: рождены с определённой целью и обречены повторять её веками.
— Мы в аду, — прошептала я.
Смерть говорил мне, что мы прокляты, но я только сейчас осознала, как близок он был к правде.
Печаль отразилась в глазах Жрицы.
— Да. В аду.
Если только я не сохраню им всем жизнь. Императрицу нельзя загнать в ловушку. Она не будет выступать на потеху другим.
Красная ведьма боролась с Эви.
Какой дурой я была! Разве не лучше быть злой и бессмертной, чем порядочной и мёртвой?
Как только ведьма вернула себе контроль, я опустила глаза на Ти. Я чуть было не превратила его жизнь в вечный кошмар! Как он познает в этом мире любовь и дружбу? Неужели его взгляд никогда не устремится к горизонту в ожидании возвращения любимой?
Внутри меня шла борьба с ведьмой. Я пыталась унять её жажду новых символов, жажду кровавой битвы. Всё ради Ти.
На протяжении всей этой игры я повсюду встречала знаки — символы бесконечности, охотничий лук, зазубренный излом скалы, напоминающий молнию, и многое другое — всё это были ключевые точки на пути, который привёл меня сюда.
Посмотреть в глаза малышу.
Внезапное понимание охватило меня. Он был рождён не для этого. Не он был спасением, а я. И Кентарх, и мы вчетвером. Ти только дал мне время на осознание этого. Судьба мира изменится, потому что я увидела себя в глазах сына.
Он действительно миниатюрная копия мужчины, которого я любила и потеряла. Но в его внешности есть и мои черты. И моей матери. Будет ли он такой же неумолимой стихией, как она?
Буду ли я такой?
С моих губ сами собой сорвались слова:
— Я не играю в игры, где не я устанавливаю правила. — Сколько раз я уже говорила это в прошлом? Это мой последний шанс воплотить эти смелые слова в жизнь. — Я выхожу из игры.
Цирцея сжала зубы, после чего неохотно произнесла: