Несколько миль спустя я заметил, как Гейб рассеянно водит пальцами по символу Мира на своей руке, которую получил потому, что оказался ближе всех к ней, когда она умерла. У нас не было времени поговорить о смерти Тэсс, Селены и Финна. Гейб дружил с Финном и Тэсс… и был влюблён в Лучницу.
— Тэсс была милой девушкой, — сказал я. — Сожалею о том, что с ней произошло.
Гейб поднял глаза и громко сглотнул.
— Она не была готова использовать свои силы в таких масштабах, но всё равно рискнула.
— Самоотверженная. Прямо как Селена.
В свете всей электроники в салоне грузовика я увидел, как его глаза наполнила глубокая скорбь.
— Как Селена.
— Лучница отдала свою жизнь за меня.
А затем меня — простого смертного — спас от работорговцев Мэтью. Почему, coo-yôn?
— Благодаря Селене вы с Императрицей смогли остановить Повешенного.
— Но только после того, как потеряли ещё и Финна.
— Ещё и Финна, — печально повторил Гейб.
Я хотел сказать что-нибудь ещё о наших друзьях, но ни одна шаблонная фраза не подходила.
«Они прожили хорошую жизнь». Все трое были подростками, чёрт возьми.
«Время залечит раны». Ага, после апокалипсиса, когда с каждым днём всё становится только хуже.
«Сейчас они в лучшем мире». Ну, вполне возможно.
После долгой паузы Гейб решил сменить тему:
— Расскажи, как Патрик жил в Джубили и перед этим.
— Всё время думал, как тебя спасти. Джоуль в своей лучшей форме, только когда он рядом с тобой.
— Всё ещё не могу поверить, что я пытался причинить вред своему лучшему другу.
— Вашу дружбу ничто не сломит. Он понимал, что в этой игре может случиться любое дерьмо.
— Именно так. Я перестал винить Смерть в убийстве Каланте. Но сомневаюсь, что Патрик когда-нибудь его простит.
— Зачем вы вообще решили напасть на Доминия?
Наша миссия — чистое самоубийство, говорите? А что сделали они?
— Она говорила, что мы все — просто ходячие трупы, если не выведем его из игры. Патрик с ней согласился, а я последовал за ним.
Это напомнило мне кое о чём…
— А ты читал хроники Каланте? Звучит интересно.
После того как Эви сказала мне, что они у Джоуля, мы пытались надавить на Башню, чтобы он показал их нам. Упрямый ирландец оказался несгибаем.
— Нет, не читал, но Каланте пересказала всё, что в них написано про меня. Ты разделяешь интерес Смерти к ним. Я знаю, где Патрик их спрятал, но я поклялся не раскрывать это место.
Такой благородный ангел, как Габриэль, никогда не нарушит своего слова.
— Каланте сказала, как ты погиб в прошлых играх?
— Мы полагаем, что в прошлые разы она умирала раньше меня. Такое бывает.
— Да, наверное.
Мои мысли помрачнели. Гейб и Кентарх — отличные парни, Джоуль тоже бывает неплох. Скрепя сердце признаюсь сам себе, что и Доминия мне нравится, я чертовски его уважаю. Но всем им придётся умереть, чтобы выжила Эви.
Если только мы не найдём способ остановить это.
— А в твоей секте когда-нибудь говорили про то, чтобы прекратить игру?
Судя по тому, что мне в Джубили рассказал Джоуль, Габриэль Арендгаст был похищен в младенчестве и выращен последователями некого культа (которые совсем были «ку-ку»), изолировавшимися от цивилизации. Это объясняло его несколько устаревшие словечки и одежду. Они поклонялись ему как ангелу-спасителю или типа того.
— Нет, сектанты говорили только о моей победе. Не думаю, что в моих хрониках было что-нибудь подобное.
По словам Джоуля, хроники Гейба были утеряны в результате пожара много лет назад, как и его меч. В своих прошлых жизнях архангел был мечником, равным самому Доминия.
— А ты веришь, что выход есть? Может, рождение Ти как-то повлияет на игру?
— Увы, но я не верю, что его рождение что-либо изменит. — Мне показалось, он тщательно подбирает слова, отвечая на этот вопрос. — Я уже говорил Эви, что игра подходит к концу. Я знаю это. Смерть знает. Он уже столько раз побеждал, что должен чувствовать приближение развязки. Победителем станет только один.
Надо было прояснить это прежде, чем отправляться в эту поездку, но…
— И кому бы ты отдал первое место?
Слабая улыбка.
— Я не жажду обрести бессмертие, и я поклялся никогда не вредить Императрице, охотник. Я желаю ей победы. Она должна выиграть. А значит, ты скоро с ней воссоединишься.
Моё сердце было готово уцепиться за возможность вернуться к Эви и Ти. Но умом я понимал, как развивается игра.
— Должен быть способ остановить это.