Из напечатанного.
Все мы чем-то схожи.
Вот вы мне скажите старую присказку: «Что город, то норов», а я вам в ответ припомню такой случай.
Чарли «деревяшка» изо всех сил работал на маленькой фабрике по производству кожаных стульев для банков обтяжчиком, его жена Молли торчала, как «не знаю кто», целый день в маленьком кафе за стойкой, а жили они на северной окраине Нью-Йорка в многоквартирном доме. Соседей своих они не знали, то есть, лица-то их были им знакомы, но ни как звать, ни тем более кто они такие, ни Чарли, ни Молли понятия не имели. Обычные белые - что еще нужно знать о соседях? Но после Рождества жизнь вдруг повернулась к Чарли и Молли, как он выразился, «худой» стороной - соседи сбоку съехали, и вместо них в квартиру заселилась семейка иммигрантов - латиносов.
- Как думаешь, Чарли, получится с ними поладить? - спросила Молли, настороженно прислушиваясь к взрывным женским возгласам и нудному детскому крику, доносившимся из-за стены.
- Посмотрим, - сказал Чарли, - жалко будет терять работу, если придется съезжать.
Прошла неделя.
- Чарли, - сказала Молли, когда они ужинали, - надо как-то дать «им» понять, что их коляске не место на площадке перед лифтом. Зачем они ее там держат, Чарли? Почему не закатят к себе? У нее с колес грязь капает - все время следы на полу.
- Да, - сказал Чарли, - эта коляска меня тоже бесит - зачем она тут нужна? Ума не приложу. Я бы вообще выкинул ее - вот что.
Вечером, услыхав звуки южной речи, Чарли надел кепи и вышел к лифтам. У дверей боковой квартиры стояли его соседи - мужчина и женщина, и, смеясь, разговаривали.
Чарли проходя, кивнул им в ответ на их приветствие, и, впервые за всю жизнь, проявил интерес к погоде:
- Что, снегу много?
Мужчина стал с сильным акцентом что-то объяснять. Чарли покивал и поехал вниз. Вернувшись, он застал Молли встревоженной.
- Иди-ка, посмотри, теперь их коляска стоит совсем возле нашей двери! Что будет дальше, Чарли? Они поставят ее поперек - и как тогда ходить? Ты дал им понять, что их коляске здесь не место?
- Я намекнул им, дескать, снегу-то много. Нормальный белый сразу бы смекнул, что речь идет о грязных следах на полу.
- Дай Бог, чтобы у них проснулась совесть - так не хочется съезжать!
Прошла еще пара дней.
- Чарли, как хочешь, но ты должен поговорить с этими Санчесами, меня уже просто трясет всю от этой коляски. Сегодня, выходя, я чуть не стукнулась об нее коленом.
Чарли надел кепи и вышел к лифтам. Ждал он около часа, наконец, нарушители покоя появились.
- Сэр, - обратился Чарли к мужчине, - Молли - моя жена - беспокоится насчет вашей коляски.
- А что такое с коляской?
- Сэр, коляска, видать, дорогая, вдруг ее кто-нибудь заберет, или хуже того - украдет?
- О. это пустяки, это пустяки!
Чарли вернулся домой.
- Собирай вещи, Молли, не будет нам здесь житья, я сразу это знал, с первого дня, как их увидал.
Уложив вещи в машину, они заехали в кафе, где работала Молли, чтобы взять расчет. Пока Молли разговаривала с хозяином, Чарли решил сыграть партию в бильярд со своим приятелем сержантом полиции Додсоном.
- Решили податься на новые места, Чарли? - спросил Додсон прицеливаясь.
- Да, нам с Молли Нью-Йорк что-то не по душе. Неспокойно в нем как-то стало. Как жить в городе, где полным-полно людей, не понимающих человеческую речь?
...
Мое резюме.
- Сынок, - сказала мне мама, - «реланиум» без рецепта не продают, а валерьянка на меня уже не действует. Я прошу, я умоляю - давай сходим к психиатру. Покажемся.
Я стоял перед ней в прихожей и счастливо, «по сыновьи», улыбался. Голова моя была повязана шарфом, на манер бабьего платка, ноги были босы. То есть, носки-то еще оставались, а вот у сапог были начисто срезаны подошвы, и сапоги просто лежали поверх носок, как старинные штиблеты.
В психиатрической поликлинике было тихо и уютно - а я-то побаивался, что там шумят, над людьми издеваются - нет, даже лучше, чем на турецком курорте. Мама зашла в кабинет к врачам, я сидел на скамеечке. Ко мне подошел опрятный интеллигентный мужчина и ласково улыбнулся. Он молчал.
- Сижу, - сказал я.
- Сидим-сидим, - ответил он доброжелательно.
-Жду, - пояснил я.
- Ждем-ждем, - согласился он.
- Провериться решил - нормальный я или псих.
- Псих-псих, - согласился он.
Мне стало жутко. «Так вот вы какие - психи! А ведь и не отличишь».
Из «процедурной» напротив выглянула медсестра с участливым лицом:
- Петенька, не приставай, идем я тебе галоперидол поставлю.
Вышла мама.
- Расскажи им все честно, как «на духу», - может, еще не поздно начать лечиться.
Я зашел в кабинет.
Двое молодых врачей - мужчины - сидели и что-то писали. Наконец, один спросил: