Семен Альтов
Из неопубликованного
(1970 – 1995)
Раковина
Кубиков нашел под кустом морскую раковину. Здоровая, как дыня, только с рогульками, как мина.
«Ух ты!» – подумал Кубиков, повертел раковину в руках и приложил к уху. Где-то писали, будто бы из раковины слышен шум моря.
«Ух ты!» – действительно, в ухе плескалось далекое море.
Кубиков рассмеялся и, приладив раковину к уху, пошел дальше.
Шум моря стал затихать.
– Не туда иду, что ли? – он потоптался на месте и повернул в обратную сторону, забыв, зачем шел.
Море из раковины впадало в ухо. Шум нарастал. Послышались чайки. Кубиков никогда не видел моря, да и слышал его только по радио полгода назад. Поэтому инстинктивно ускорил шаги, будто впрямь мог выйти к морю, хотя здесь его отродясь не было. Да что там моря, речки толковой не было, даже ручья. Степь кругом, в степи засуха.
А в раковине уже пенились волны, в гальке шебуршился прибой. В ухе стало свежо, на губах солоно.
Кубиков зажмурился:
– Ух ты, ух ты! Как настоящее! Во раковину нашел! Или у меня такие уши морские! – весь в предвкушении настоящего моря, Кубиков, зажмурившись, шагал по степи, прижав к уху раковину, не замечая, что ноги лижет настоящий прибой.
Вода дошла до колен. Кубиков ойкнул, когда прохлада стиснула тело в области таза и то, что было в тазу.
В раковине сквозь крики чаек донесся ну натурально человеческий голос:
«Заходить за красные буи запрещено!» Кубиков, не открывая глаз, восхитился: «Во, раковина! Как взаправду! Рассказать – не поверят!» Кубиков с трудом продвигался, толкая животом тяжелую воду, которая скоро накрыла его с головой. Стало нечем дышать, вода лезла внутрь.
– Ух ты! – подумал Кубиков. – Один к одному, тону! Ай да раковина! Сдохнуть можно!
И утонул.
Когда Кубикова вытащили на берег, губы его были сведены улыбкой человека, мечта которого сбылась.
Стакан воды
Думал: умру, так и не повидав заграницы. Нет, умру, повидав.
В Швецию съездил. Ничего не посмотрел, по распродажам ходил, торговался, чтобы на сто долларов, которые были, побольше купить барахла.
Мороженого не лизнул, в автобус не сел, в туалет не сходил, на стриптиз с мужиками не пошел, скрепя сердце. Потом они рассказали, показали – вспотел так, будто сам посетил.
Себе ничего не купил, жене – жвачку. Все – доченьке.
Вернулся, жена на стену полезла, где и сидит пятый день: «Дурак старый! Сколько нам осталось! Так и умрем босыми, голыми! Умные барахла с распродажи привозят мешками, оденутся, да еще продадут, предыдущую жизнь оправдав! Говорят, на улице там баки стоят «Армии спасения». Шведы туда все, что не надо, скидывают.
А что им не надо – нам только давай! Соседка ночь в баке просидела с фонариком – оделась как куколка, да еще напродавала, купила автомобиль! Я ж тебе адрес бака дала! А ты все соплюхе!» Что с жены взять? Дура. Я знаю, что делаю. Видели бы, как дочка тряслась, щебетала, когда в тряпье копошилась. Я смотрю не на день вперед. Дальше. «Кому спасибо за все?» – «Тебе, папочка родненький!» Родненький! А до того грубила как отчиму. Знает: по нашим меркам, если человек на тебя до копейки валюту потратил – ты в неоплатном долгу! Говорю дочке: «Теперь стакан воды поднесешь отцу, когда помирать буду?» Отвечает: «Папочка, подносить буду до тех пор пока не умрешь!» Во как! Но на всякий случай расписочку взял. «Обязуюсь на сто долларов носить воду, по курсу, и так далее». А на сотню долларов, представляете, сколько воды! Так что, умирая, напьюсь всласть!