Покинув виллу, мы дружной группкой потянулись вниз с холма Монт-Борон. Регина на своих нереальных каблучищах выступала, будто прима-балерина по сцене Большого театра, и я пожалела, что в партере отсутствуют шейхи и прочие представители мирового олигархата.
Я, правда, тоже была на каблуках, но двигалась далеко не с такой элегантностью, вертела головой, спотыкалась, и пару раз Сашка еле успевал меня подхватить, иначе бы я по-детски расквасила себе нос на камнях, освященных великими именами.
Споткнувшись в очередной раз, я подняла голову и обалдела:
— Ой, вилла Стравинского! Здесь Стравинский жил?
Прямо рядом с нашей «Драценой»?! Ничего себе!
Мой просвещенный муж тут же привел подходящий фрагмент биографии великого композитора, и даже вспомнил, что самое известное изображение Стравинского, фигурирующее на мемориальной табличке виллы, сделано не кем-нибудь, а Пабло Пикассо. Невероятно было представлять себе, что такие люди ходили вот по этой самой улочке и могли споткнуться о тот же камень, что и я. Замечтавшись, я снова зацепилась за колдобину. Нет, здесь поистине волшебно!
Сашка все замечал, запоминал названия улиц, сыпал какими-то историческими деталями. А я просто шла и наслаждалась. Как-то очень быстро мы добрались до стеклянной витрины под вывеской «Rent а car». Регина велела нам присесть в кафе за углом и отведать местного кофейку («Все равно кредитка только у меня, а без нее залог не внести»), а сама скрылась в офисе. Через три минуты — не успели мы еще дождаться официанта — она вышла в сопровождении молодого клерка и направилась на стоянку за офисом. Причем Регина предводительствовала, а клерк плелся за ней как цуцик на поводке и, по-моему, готов был на все, вплоть до протирки колес ее машины собственным носовым платком.
У Горчаковой в глазах плескался ужас, пока она наблюдала, как Регина выбирает из «мерседесов» и «БМВ» — ведь чем выше класс машины, тем дороже аренда, а вот наши молодые люди ничуть не комплексовали и явно рвались поучаствовать в выборе. Но она справилась сама, и вот уже подходила к столику, вертя на пальце ключи от арендованной машины. Горчакова рассмотрела логотип — «Пежо», и выдохнула. Клерк, поминутно оглядываясь и вздыхая, поплелся в свою конторку. Мы допили кофе и загрузились в арендованное авто. Если не считать того, что между мужчинами и Региной произошла маленькая драчка за водительское место (победила Регина), день начался просто феерически.
Чувствуя себя почти Грейс Келли, я открыла окно и подставила лицо свежему весеннему ветерку. Прованский весенний ветерок, сплетавшийся из морского утреннего бриза и снежного горного холодка, бодрил, словно бокал ледяного шампанского натощак, и заставлял всю нашу компанию блестеть глазами и ждать приключений. Наверное, у всех нас были похожие ощущения, потому что Регина вдруг спросила, где разбилась принцесса Монакская.
— По-моему, вон туда, — показал рукой мой вездесущий муж. — Там есть мемориал, можно доехать, посмотреть.
— Поехали, — решила наша предводительница, и серебристая «Антилопа-Гну» устремилась по горному шоссе над морем.
— А откуда ты знаешь, где мемориал Грейс Келли? — подозрительно спросила я Сашку.
— Ты что, думаешь, что я ночами тайно посещаю Монако? — удивился он моему вопросу. — С тех пор, как существует Интернет, можно спокойно посмотреть план любого места на Земле и любой мемориал найти. Я просто хорошо ориентируюсь в пространстве.
— Ну ладно, — все еще подозрительно сказала я.
Мой муж меня иногда поражает до глубины души. Это верно, он хорошо ориентируется в пространстве, и вообще столько всего знает, что я, человек, в общем, тоже не дремучий, испытываю настоящее благоговение И при этом может яичницу поджарить на жидкости для мытья посуды. Нет, серьезно: как-то утром взялся приготовить завтрак — поджарить глазунью, налил на сковородку растительного масла (как он полагал) и разбил яйца. Хорошо, я вовремя заметила, что масло под яйцами неестественно пенится, прямо как стиральный порошок в тазу со стиркой. Спросила: дорогой, ты что, сковородку мыл и плохо сполоснул? Нет, удивился он. Но тут же сообразил, в чем дело: бутылка с растительным маслом стояла по правую руку от плиты, а флакон с моющей жидкостью — по левую, он в задумчивости перепутал и ливанул «Фэйри» под яичницу. И оправдывался потом, что по цвету и консистенции «Фэйри» и масло совершенно одинаковы, и любой на его месте мог ошибиться, не надо ставить эти две субстанции в опасной близости друг к другу. И так меня запутал, что я начала думать, что сама во всем виновата.