— За что? — только и смог выдавить из себя Иванов.
— Вот уж этого я не знаю, — спокойно ответил его собеседник. — Но убивать тебя я не хочу, поэтому давай договоримся: ты куда-нибудь прячешься на время, я сообщаю заказчику, через посредника, что заказ я выполнил, получаю деньги, сматываюсь, а дальше разбирайтесь как хотите.
— Мне нужно подумать, — сказал Иванов.
Прямо со встречи (киллер любезно разрешил подумать, но недолго) Иванов побежал в милицию. А куда еще бежать человеку, не имеющему связей в среде организованной преступности?
В милиции над ним сначала посмеялись, но потом прониклись серьезностью вопроса — а вдруг и вправду есть шанс предотвратить насильственную смерть и взять на деле заказного убийцу? Иванову выдали диктофон и отправили на следующую встречу с киллером. Иванов послушно запихал диктофон в карман и добросовестно записал разговор с человеком, который объяснял, как он собирается снять с посредника деньги за совершение убийства. Как только Иванов выключил диктофон, на его собеседника сзади прыгнули сотрудники отдела по раскрытию умышленных убийств ГУВД.
Проверив его личность, опера установили, что никогда ранее он не светился в историях с заказными убийствами, а также не замечен был в связях с организованной преступностью; иными словами — любитель. Прослушав в кабинете убойного отдела главка запись собственного разговора с предполагаемой жертвой, этот дилетант еще повыпендривался для приличия, но, видимо, рассудил, что надо соглашаться на условия оперов: рассказать все, подробно и честно.
Он клялся, что про заказчика — ни сном ни духом, что общался только с посредником. Обдумав ситуацию, оперативники пришли к выводу, что несостоявшийся киллер не врет, и сделали ему предложение, от которого тот не смог отказаться: если он сдает заказчика, то сам остается в деле свидетелем, так как его освобождает от уголовной ответственности факт добровольного отказа от совершения преступления.
Справедливо решив, что быть свидетелем лучше, чем обвиняемым, киллер согласился сотрудничать со следствием. И сообщил операм все, что знал про того, кто заказал ему убийство рабочего Иванова. Киллер был уверен, что этот человек — не заказчик, а всего лишь посредник, потому что тот несколько раз повторял, что заказчик — большой человек, не чета ему. И хотя это могло быть всего лишь уловкой лица, заказавшего убийство, но не желающего, чтобы именно его считали заказчиком, все-таки оперативники склонялись к мысли о том, что этим человеком дело не ограничится, впереди — поиск настоящего заказчика.
Посредником между киллером и неизвестным лицом, желавшим смерти рабочему Иванову, оказался… прораб самого Иванова. Это весьма озадачило сотрудников убойного отдела: прораб солидной строительной организации — в роли организатора заказного убийства? Но самому прорабу вопросы задавать было преждевременно, нужно было сначала попытаться выяснить, по чьей просьбе он подыскивал исполнителя, и только потом начинать активные действия. Параллельно опера работали с потерпевшим: его дотошно выспрашивали, кому он мог по жизни перейти дорогу, и цеплялись за любую мелочь, могущую стать причиной чьей-то неприязни к нему.
Однако Иванов был на редкость бесконфликтным человеком. Даже с бывшей женой он умудрился расстаться достаточно спокойно, продолжал видеться с подрастающим сыном, принимал посильное участие в его воспитании. В общем, проверив всю подноготную потерпевшего, оперативники так и не пришли к выводу, за что же кто-то желал ему смерти, и пошли другим путем. Этот другой путь был весьма трудоемким и долгим, но заниматься этой работой пришлось. Опера стали детально очерчивать круг общения прораба и самого рабочего Иванова, в надежде найти хоть какие-то, хоть косвенные, хоть опосредованные пересечения. Искали — и торопились: заставлять заказчика ждать слишком долго не могли, не было гарантий, что тот не обратится к другому исполнителю.