В результате чего на бумагах с его показаниями очень быстро оттиснулся штамп «оставить без последствий» — правда, поскольку в этой конторе ни одна казенная бумажка, раз начатая, уже не пропадала, ее отправили в архив «третьего разряда хранения» (где через пять лет должны были списать и спалить в печи). На том дело вроде бы и кончилось.
Вот только месяцев через пять в Джетарам пришел корвет «Альбатрос» — и его капитан, не мешкая, немедленно кинулся в Морское бюро. Куда, впрочем, и так должен был в первую очередь явиться с докладом. Открытым текстом об этом не говорилось, но, судя по некоторым данным, корвет выполнял какое-то хитрое задание в рамках военно-морской тайной войны: не зря же, как выяснилось с первой же страницы, корвет был выкрашен в темный цвет, шел под черными парусами и темной ночью оказался на якоре у одного из «бесхозных» островов Девайкир, незаметный с моря на фоне леса. Давно известно, что возле островов Девайкир крутится масса интересных дел…
Капитан бодрствовал среди ночи (еще одно косвенное свидетельство, что речь там шла о чем-то интересном). И потому он сначала собственными глазами, а потом в подзорную трубу разглядел примерно в четверти морской лиги от берега три странных суденышка, идущих кильватерным строем. Больше всего они походили на погруженные наполовину толстые трубы длиной уардов в десять, и над каждой торчало что-то вроде башенки, и за кормой у каждой клокотала взбаламученная вода — хотя там не удалось высмотреть ничего, похожего на пароходное колесо. Более того, у башенок стояли люди и было установлено нечто вроде пушек — но люди-то, учитывая масштаб, были не выше мизинца, да и пушки крохотные. Капитан несколько минут наблюдал, как эти странные кораблики шли параллельно берегу, потом флагман погрузился и пропал с глаз, а два других двигались тем же маршрутом, пока не исчезли за мысом…
В завершение капитан уточнил, что его слова могут подтвердить наблюдавшие ту же самую картину шесть человек ночной вахты, один из них офицер, а также «известная Морскому бюро фигура — по возвращении с места пребывания». Шпиона высаживали, точно…
Вот к этому рапорту отнеслись гораздо серьезнее — еще и оттого, что помянутые шестеро, допрошенные порознь, дали в точности такие же показания. Да и капитан, такое впечатление, был на хорошем счету и в сочинении морских побасенок не замечен…
Машина закрутилась. Кто-то — то ли жаждавший выслужиться молодой карьерист, то ли старый бюрократ с отличной памятью — вспомнил о подшкипере Корбе и его показаниях. Показания срочно извлекли из архива, а самого подшкипера не без долгих трудов отыскали в Джетараме, где он, списанный после той истории на берег, служил ночным сторожем на одном из складов той же фирмы. Описания, в принципе, совпадали. Всех восьмерых заставили изобразить на бумаге, как уж вспомнят и как получится, описания этих штук. Рисунки опять-таки выглядели крайне похожими.
Вот тогда уж в Морском бюро призадумались не на шутку. На завтра же в Адмиралтейство ушел пространный отчет, в котором кто-то неглупый, помимо прочего, написал: «Судя по показаниям свидетелей, означенные предметы явно несут на борту какое-то оружие и потому могут представлять безусловную опасность для военного и торгового флота». Было это сто двадцать восемь лет назад, так что ронерским морякам выпала честь стать первооткрывателями токеретов (Снольдер подключился к этому лишь два года спустя, похоже, получив кое-какие сведения через свою агентуру).
Из Адмиралтейства прибыл проверяющий в немаленьком, пусть и не адмиральском чине. И написал в отчете, что свидетели ему представляются надежными, а ситуация — крайне серьезной. Именно на его бумаге была наискось, размашистым, небрежнейшим почерком изображена резолюция: «Согласен. Начать расследование, по возможности, взять пленных». Подпись оказалась совершенно неразборчивой, но давно известно — чем выше начальство, тем сквернее у него почерк, к тому же резолюция была наложена зелеными чернилами, какими в Адмиралтействе пользуются только адмиралы.
И дело закрутилось… Нельзя сказать, чтобы оно блистало особенными достижениями. Некий гран-коммодор из Морского бюро, которому поручили заниматься подлодками (впрочем, повсюду употреблялся термин «загадочные подводные суда»), когда из Адмиралтейства у него потребовали план действий, честно признался, что не в состоянии пока что составить толкового. Потому что решительно не представляет, где искать эти подводные суденышки, как и какими средствами. Письменную выволочку он получил, но не особенно сильную, надо полагать, работник был дельный, да и в Адмиралтействе сидели не идиоты. Сварог на их месте, пожалуй, тоже не метал бы громы и молнии.