Справка: Абакумов Виктор Семенович (1908–1954) — в 1943–1946 гг. — заместитель наркома обороны СССР, начальник ГУКР «Смерш» НКО СССР. С мая 1946 г. по июль 1951 г. — министр государственной безопасности СССР. Арестован 13 июля 1951 г. 19 декабря 1954 г. Военной коллегией Верховного суда СССР приговорен к расстрелу.
Я вам расскажу, что сделал один из них на моих глазах, а второй был не лучше, поэтому, когда я американцам все объяснил, разговаривали, кстати, на немецком языке, английского я не знаю, и было смешно — победители говорят на языке побежденного. Был там американец, майор Штрайк, еврей, видимо, Штрайк — переделанная фамилия, с которым я случайно познакомился в комендатуре. А я представитель миссии по репатриации. О том, что бывший эсэсовец, конечно, никто не знает. Так вот я объяснил Штрайку, кто эти «товарищи», И предложил: «Давайте, братцы, отвезем в лесок и не будем ни вашему Верховному командованию докладывать, ни моему. Шлепнем». Август-месяц 45-го года, в Германии порядка не было.
Американские «товарищи» дружно поддержали мою инициативу. Американцы, между прочим, порасправлялись первое время, пока на них не цыкнули, жутче, чем мы. У них был свой метод расправы с эсэсовцами — связывали по девять человек в звено, а сверху пропускали «Шерман» — 32 тонны, или привязывали две канистры с водой на шею и в воду — плыви, если сможешь. Были и другие способы.
А.Ш. А за что все-таки вы этих расстреляли?
А.П. Ну как вам нравится, например такая веселая картина. Весна, 44-й год. Немцы уходят из многих мест. В районе, за Новоград-Волынском место, где расстреляли несколько тысяч евреев. Расстреливали, по-моему, поздней осенью. А теперь немцы следы решили заметать. Значит, вскрыть могилы, облить горючим и сжечь. Зимой трупы не разлагались. Когда вскрыли могилы, только- только начиналось разложение. И вот могила, в которой несколько тысяч женщин. Только женщины, женский транспорт видимо был. Когда землю вскрыли, пар оттуда пошел. И вот эта сволочь стоит и изволит шутить: «Какие горячие!» А перед нами лежит девчоночка лет 17-ти-18-ти…
А.Ш. Извините, а вы в качестве кого присутствуете?
А.П. Я в качестве немецкого офицера в командировке. В одном из лагерей занимаюсь набором рабочей силы для моего завода. А эти двое командуют…
Я стою рядом. И вот девчоночка изумительной красоты, ну, гнить еще не начала, но пар идет. «Какие горячие, если бы знал, я бы на несколько дней продлил ее жизнь». Вот вы понимаете, что я в этот момент чувствовал! Я готов был к провалу. Если бы он на меня посмотрел, он бы увидел, что рука потянулась вот сюда. (Показывает слева на живот, где на ремне немцы носили пистолет). Думаю, сейчас хлопну в тебя и скажу: «Ну, лежи, сволочь, рядом», причем в живот, как они любили делать. Четыре пули в живот — эсэсовский квадрат называлось.
И вот он мне там попался, как вы думаете, что я должен был с ним делать — целовать в зад? Да, я преступление сделал, но вам это понятно? Такая шутка вам понятна? Меня и сейчас трясти начинает!
Но даже после этого, когда я знал, что убиваю мерзавцев, какой-то осадок остается у человека.
Я знаю, кто такие немцы. Я с ними из одного котла жрал, спал с ними на одних нарах, как говорится, в одной упряжке был. Рисуют немцев садистами? Нет! Они не садисты, это гораздо хуже. Образ врага, который создали в лице немцев, не дотянул до настоящего. Настоящий немец хуже в 100 раз, был страшнее потому, что он не был садистом, но он был послушным роботом. Это гораздо хуже. Когда крокодил плачет, но жрет, это хуже, чем, когда тигр рычит и рвет. Вы не знаете, что такое немец!
Вот еще две вещи вам нарисую сейчас, и вы поймете.
Итак, эсэсовский капитан, гауптштурмфюрер, концлагерь Флоссенбюрг.
Я часто буду вспоминать этот лагерь. Там авиазавод был частично. Я к нему имел отношение, это было мое дело. Итак, лагерь. Никому не нужный котенок лезет под проволоку, которая находится под током до 1000 вольт. Не крикнув на вышку часовому отключить ток, ни минуты не раздумывая, этот человек лезет под проволоку и вытаскивает котенка. Этот человек вполне интеллигентный, буквально со слезами на глазах слушает Вагнера и ругает Гитлера за то, что он там развел в Германии, запретил Гейне и тому подобное. Во многом не согласен с Гитлером. Это — одно лицо.
А вот второе лицо этого человека.
Знаете, что такое «санаторный» концлагерь Берген-Бельзен? Это половинный паек от тех трехсот грамм, которые вы получаете в нормальном лагере. Но люди там не работают, что вы. Они занимаются «лечебной физкультурой». Ходит эсэсовец с резиновой дубинкой, заставляет делать приседания и командует: «Айн, цвай, драй…» А они сидят голые до пояса…. Ну сколько сделает такой доходяга, 10 приседаний? На 11-м упал, в дело пошла резина… Вот такая «оздоровительная» гимнастика… Отправляют туда «физкультурников» тогда, когда уже из-за отсутствия жиров наступает истощение — пеллагра, и человек весит 35–40 килограмм, а то и 32, то есть остается то, что вы видели на фотографиях — кости и шкура.
Отправляют в таком состоянии, что, как правило, ходить они сами уже не могут. Их, значит, на машинках подвозят к эшелончику, грузят на платформы. Действие происходит опять-таки в районе концлагеря Флоссенбюрг, отправляют в Берген-Бельзен. Дело летом, платформы открытые, тут часовой, там часовой, а люди уже сидеть-то еле могут… Я вам только что описал человека, который спас котенка.
Действие второе. На одну платформу попадает еврей-отец, на другую — еврей-сын, парень лет восемнадцати. В обоих вместе если есть сорок килограмм, то хорошо. И тут отец обращается к гауптштурмфюреру: «Господин офицер, положите нас вместе, чтобы мы умерли рядом». Из кармана достается перчатка, надевается, за ногу из кучи полутрупов выдергивается сын, ну, килограмм двадцать, больше не весит, рывком, пока он выдергивался, ударился об асфальт площадки — весь в крови, зашвыривается к отцу, и эта сволочь со смехом говорит ему: «Получай своего сына!». Вот как это можно увязать с котенком?
А.Ш. Увы, давно известно, что гений и злодейство уживаются друг с другом. Интеллигентные, кажется, люди, готовы убивать и убивают.
А.П. Не только это. У нас не представляют себе, никто не разъяснил, почему немец стал таким.
А.Ш. А вы можете?
А.П. Вы понимаете — это страшная нация. Нация, которая воспитана на послушании и которая считает, вот как у японцев было написано в строевом уставе: «Каждый вышестоящий начальник умнее нижестоящего по служебному положению». Вы понимаете, несколько поколений немцев — это хорошие люди были, но их убедили в том, вот мы сидим с вами здесь, вы увидели таракана, или чумную крысу, что вы сделаете?
А.Ш. Раздавлю, попытаюсь убить…
А.П. Конечно. Но ни вас, ни меня нельзя убедить, что мы — чумные крысы. Но вот — самое страшное: ужас и горе этой нации, ее беда в том, что их в этом можно убедить! Когда он швырял этого ребенка, он не человека швырял, он швырял чумную крысу, наделенную человеческим интеллектом, понимаете? Это страшнее, чем садизм.
Вы знаете, как однажды Наполеону на вопрос: «Это предательство?» — ответил, кажется Фуше: «Нет, сир, это хуже, это ошибка!». Так вот их поведение это не ошибка — это еще хуже. Помните, в фильме «Генерал де Роверо» показан гестаповец, который говорит: «Не заставляйте меня перестать быть человеком!» Вы поняли — вот это страшно. Страшна эта система. Он плакать будет после того, как перережет горло мне и вам, но он приказ выполнит!
А.Ш. Но ведь были и такие, которые и не плакали, а именно горло резали, убивали.
А.П. Таких было процентов пять, а остальные были хуже, они поверили в то, что мы с вами — чумная крыса.
А.Ш. Но так говорили только о евреях…
А.П. Не только. Не волнуйтесь, от славян тоже хотели очистить мир.
А.Ш. И все- таки у евреев не было никаких шансов. У славян выбор — сотрудничество, рабство, но жизнь…
А.П. На евреев легко натравить. Допустим, сейчас в Америке появится гитлеровский антисемитизм. Почему там легко натравить на евреев? Командные высоты, интеллект в руках у кого?