Кстати, с чего начались подозрения, что один из руководителей Бухенвальдского подполья Котов — провокатор. Может быть, он им и не был. Но он все время организовывал избиения и нападения на бывших полицейских и капо. Именно на это органы обратили внимание: почему он в этом заинтересован? И после того, как по его команде чуть было не убили начальника полиции Владимир-Волынского лагеря майора, забыл его фамилию. Выяснилось, что майор вместе с Котовым служил. Котов организовал избиение в Бауцене на сборном пункте. Майору руку сломали… С этого все началось. Майор рассказал, что старший политрук Котов встретился там-то и там-то. Какой старший политрук? Разве не батальонный комиссар? То есть Котов был самозванцем. Он выдавал себя за слона, не будучи слоном, чтобы топтать мелких. После того, как появилась маленькая зацепка, начинают искать побольше. Начали искать его связи с немцами. Однако, хотя доказательств его прямой вины нет, у органов сложилось впечатление, что немцы знали кто он, но почему-то его не трогали. В архивах Бухенвальда нашли документы, в которых указано: «комиссар Котов». Последнее упоминание было о нем в 60-е годы, когда бывший узник Бухенвальда Кирш-летчик, он скрыл, что он еврей, и был под другой фамилией, в каком-то из толстых журналов писал о Бухенвальде, мне запомнилась фраза: «провокаторская деятельность Котова». В чем ее смысл, я не знаю. Меня этот вопрос мало интересовал.
СправкаКотов Сергей. Родился 20.09.1911 г. в Астрахани. Прибыл в Бухенвальд из гестапо Ганновера 4.10.1943. Персональная карточка N 25097. Картотека Бухенвальда.
Архив Яд ва-Шем. М.8/Bu (A)-266Я уже говорил, что донос в лагере — это дело привычное. В лагерях репатриантов доносчиков, я уверен среди них были и те, кто был «стукачом» у немцев, расплодилось масса. Это было плохо. Кроме справедливых обвинений — было много ложных. Главное — бросить тень, запятнать, многие сводили счеты из-за косого взгляда или слова, когда-то сказанного. Никто никогда не ответит — сколько людей честных пострадало из-за лжи и клеветы.
Среди «стукачей» было больше всего бывших политруков. Доносить стали бывшие чекисты, особисты, которые у немцев выжили, а теперь не знали, как выслужиться.
Наши службы заигрывали с репатриантами, как могли. Все бывшие офицеры получили право ношения погон и оружия. Освободителям было сказано относиться к репатриантам, как к обычным офицерам. Но общее отношение со стороны победителей к бывшим пленным, даже со стороны тех, кто работал с ними в лагерях, было отрицательным. Вот я встречаю транспорт с репатриантами-военнопленными в Айзенахе. Студебекеры входят в лагерь, люди вылезают. Вдруг появилось несколько выпивших солдат и офицеров из соседней воинской части и начали они раскурочивать репатриантов. А у тех действительно много вещей — американцы надарили: костюмы, куртки, обувь, продукты… Эти орут: «Отдавай американские тряпки!»
Вижу, стоит капитан, хороший парень. Я его по Ордруфу знал, он у нас в штабе работал. Из бывших пленных, но месяца три на моих глазах работал с репатриантами. Парень боевой. За время жизни в Ордруфе нашел где-то мастерскую и всем офицерам репатриантам сшил кожаные пальто, куртки, сапоги — одел, словом. Прибыл с девушкой, тоже бывшая пленная, полюбили друг друга, вместе на родину собрались. Многие в лагере сходились. Появились хорошие семьи. Эти люди лучше понимали друг друга. Они прошли через один и тот же ад. Верили друг другу. И вот подходит к ним советский майор: «Раздевай девку! Тебе кожа положена, а ей нет». А я разговариваю с комендантом лагеря, тоже полковник, конечно, смершевец. Я говорю: «Григорий Александрович, что происходит?» А он мне: «Подождем кульминации. Я потом их накажу, а у тебя прав еще больше!» А капитан майору: «Возьмите мое, ее не троньте, оставьте ей вещи». Я не выдержал, подошел. «Ну-ка, майор, иди сюда!» Майор глянул на меня, увидел погоны не фронтовые, сразу понял, что начальство. «Слушаю, товарищ полковник». Ну, я и врезал ему по роже. «Фамилия? Убирайся отсюда». Он в сторону. Капитану: «Забирай свою девушку, вас никто не тронет». Потом еще рапорт на майора настрочил и передал по начальству, хоть и боевые ордена у него были.