— Что делаешь? — серьезно спросила я.
Он поднял взгляд.
— Река приятная, как океан, но без соленых брызг, — он не понял меня.
— Разве ты не говорил, что мы должны постараться делать это без проклятой силы? Ты уже сдался?
— Не глупи. Мы могли бы это сделать, если бы плыли по течению, но против него грести сложно, — Сатору зевнул.
— Потому мы не хотели использовать проклятую силу…
— Если ты все равно не гребешь, почему не использовать проклятую силу для каноэ? Грести можно на обратном пути.
Спорить с ленивым Сатору не было смысла. Я повернулась к пейзажу. Глядя на Марию и Мамору, на самостоятельно гребущего Шуна, я понимала, что их проклятая сила не только отменяет поток реки, что двигался им навстречу. Похоже, в природе человека было искать легкий путь.
Шун помахал нам у берега и указал на камыши веслом. Два каноэ сменили курс и направились к нему.
— Смотрите, гнездо большой камышевки.
Гнездышко было построено на высоте груди, и я видела, что в нем, когда стояла в каноэ. Каноэ раскачивалось, Сатору сжал борта и выглянул.
— Ого, правда. Но разве, — гнездо было семь или восемь сантиметров в диаметре, стояло на трех стеблях камыша. Внутри были маленькие яйца в коричневую крапинку, — это гнездо камышевки? Это может быть тростянка.
Я не различала их тогда и не научилась по сей день.
Тростянка получила название за то, что строила гнезда в полях серебряной травы, но чаще она встречалась в камыше у реки.
— Серьезно, — сказал Сатору со своего места. — Тростянки делают много гнезд, и они не растят детей, так что их гнезда всегда выглядят сделанными наспех. Видите, что это место сложно увидеть сверху? Многие гнезда тростянок открыты.
— И можно легко понять по краям гнезда, — добавил Шун. — Камышевки стоят на краю, чтобы заботиться о птенцах, и края плоские, а тростянки бросают гнездо, как только закончили, так что края неровные. И камышевки иногда добавляют перья в гнезда. В гнездах тростянок перьев быть не может.
Мальчик часто брали яйца тростянок для шуток над людьми, так что их познания в этом не удивляли. Хоть никто из нас не интересовался теми гадко пахнущими штуками.
Мы сделали записи о найденном гнезде, нарисовали его и продолжили путь, выглядывая больше.
Летний лагерь был не для забавы. Это была часть становления учеными, и каждая команда проводила исследование во время лагеря, а потом сдавала его. У нас была обширная тема «Обитатели у реки Тоно». Перед отправлением мы долго спорили, о чем именно писать, договорились только насчет начала (разве этого мало?), когда Сатору начал рассказывать одну из своих историй в пример.
— Взрывопсы? — я рассмеялась. — Такого странного точно не бывает.
— Говорю тебе, они настоящие, — сказал Сатору с серьезным видом.
Сатору всегда бурно реагировал на сомнения в нем, и мы часто смеялись над его словами, чтобы просто спровоцировать его. Обычно мы лишь отчасти верили в его истории, но в этот раз он звучал слишком неправдоподобно.
— Некоторые их недавно видели.
— Кто? — спросила Мария.
— Я не знаю их имен.
— Вот так всегда. Он всегда говорит, что были свидетели, но имена назвать не может, — торжествовала я, но Сатору не слушал меня и продолжал. Почему ему так нравилось обманывать людей?
— Вы все равно не знаете тех людей. Один сказал, что встретил взрывопса у подножия горы Цукуба.
— И зачем он пошел к горе Цукуба? — Мария попалась на крючок истории Сатору, забыв о вопросе, кем был свидетель.
— Работа для Отдела образования, типа анализа. Детям детали не говорят. Но, когда он подобрался к горе, из пещеры выбрался взрывопес.
Я искала дыры в истории Сатору, а Мамору сказал:
— Как он выглядел?
— Размером с собаку, черный, с толстым телом. Голова была с половину головы обычной собаки и была так низко, что почти касалась земли.
— Это собака?
— Кто знает? Может, и нет.
— Он не кажется опасным, — сказала Мария.
— Ага. Но если он злится, его тело раздувается, как шар, чтобы прогнать врага. Но если его спровоцировать дальше…!
— Он будет раздуваться, пока не взорвется? Разве это не звучит глупо? — вмешалась я, но Сатору тут же сменил тактику.
— В этом проблема.
— А?
— Разве он не отрицает здравый смысл? Для обмана стоило придумать что-нибудь правдоподобнее, да?
Я хотела возразить, но смолчала. Если бы ответила, это означало бы, что я принимаю его дурацкую историю.
Но Сатору все равно меня вовлек.
— Я слышал, что взрывопсы — посланники бога, но мне они кажутся простыми животными. Многие звери пытаются казаться больше, когда их провоцируют, и взрывопсы довели это до крайности. Когда они взрываются, враг, скорее всего, гибнет ли получает серьезные раны, — сказал он.