Один из бакэ-недзуми был куда крупнее остальных, он неуклюже прошел вперед, растолкав существ поменьше. Поверх его кожаной брони был плащ, и он явно был выше всех по рангу в колонии. Но сильнее всего выделялась его голова в форме молота.
Капитан Шишка опустился на четвереньки и пополз к Молотоголовому. Они что-то обсудили. Молотоголовый посмотрел на нас злобно мелкими глазками и отдал приказы капитану Шишке.
Я боялась, что нас уведут в темные туннели, но нас повели от норы в лес. Там была большая птичья клетка в два метра шириной и полтора высотой. Она была из веток кустов розы, сплетенных с ветвями деревьев.
Входа в клетку не было видно, но в одном месте веток не было, только стебли роз торчали от верха до дна. Бакэ-недзуми раздвинули стебли копьями и загнали нас внутрь. Когда они убрали копья, стебли вернулись на место. Мы не смогли бы выбраться, шипы разрезали бы нас на кусочки. И снаружи оставили недовольного часового.
Клетка была не такой высокой, чтобы мы могли стоять, и нам пришлось сесть на холодной земле, потому мы подложили сумки. Свет луны едва позволял видеть лица друг друга.
— Непростой денек, — сказал Сатору мягче, чем я когда-либо его слышала.
Слезы выступили на моих глазах, грозили пролиться.
— Серьезно, это худший день… Сатору, как твоя рана?
— Отлично. Кровь уже высохла, он просто задел кожу, — он пошевелил ушами.
Только он в нашем классе так умел. Я расслабилась и слабо улыбнулась. Кровь на его лбу придавала порезу серьезный вид, но на деле рана была пустяком.
— Что теперь делать?
— Мы можем только ждать спасения. Если Шун и остальные выбрались, они сообщат городу.
Сколько ждать спасения? От одних мыслей об этом возникала депрессия.
Мы сидели, прижавшись друг к другу, в узкой клетке.
— Он все еще следит за нами.
Мы уже час пробыли в клетке, но часовой все еще с подозрением смотрел на нас. Он поймал мой взгляд и отвернулся, но вскоре снова посмотрел на нас.
— Игнорируй его. Это глупая крыса, — Сатору сжал мое запястье.
— Но как-то… эй, что ты делаешь? — спросила я у Сатору.
— Ты нервничаешь, да? Я помогу тебе расслабиться, — он неловко склонился ко мне. Свет за ним скрывал его лицо в тенях, но я видела, как ярко блестели его глаза.
— Ладно. Я это сделаю. Только ложись, — я прижала ладонь к его груди.
Сатору замер. Его сердце гремело под его футболкой. Я улыбнулась и медленно подвинула его.
Бледный свет луны озарил его лицо, я нежно провела ладонью по его щеке. Сатору закрыл глаза, радостно замер, будто кот, которого гладили.
Я обхватила его лицо ладонями и поцеловала его лоб. Сатору уткнулся лицом в мою грудь.
Я нежно ласкала его от шеи до запястья, перешла к его торсу.
До этого мы еще не касались так друг друга. Но наши обычные перебранки были выражением любви.
Сатору уже был твердым. До этого я была близка только с девочками, так что не знала, что делать с мальчиком. Я коснулась его джинсов, ощутила жар и пульсацию за плотной тканью. Что мне делать?
Я пыталась потянуть время, водя руками по бедрам Сатору, сжимая его попу, но он сжал мою ладонь и опустил на свои гениталии.
Я расстегнула пуговицу и молнию. Он был таким твердым, что его трусы почти рвались.
Я снова погладила его самую чувствительную часть. В этот раз я видела его размер и форму сквозь тонкую ткань боксеров. Было даже интересно, что эта его часть будто реагировала на мои ласки, как зверек.
В моей голове вдруг зазвучали слова ложного миноширо.
— Когда стресс в группе возрастает, бонобо снимают его сексуальным контактом. Взрослые особи вступают в половой акт, а дети или особи одного пола трут гениталии друг друга, имитируя акт. Это предотвращает конфликты и сохраняет порядок в группе…
Нет. Мы не были обезьянами.
Я покачала головой, пытаясь прогнать ненужные мысли.
Но в Кодексе этики были строгие правила насчет сексуальных отношений парней и девушек, это было почти под запретом. Но кое-что близкое, связь между двумя людьми одного пола, позволялось, даже поощрялось. Почему же?
— Первым шагом был частый физический контакт. Держаться за руки, обниматься, целоваться в щеку. Потом — контакт между особями одного и разного полов от детства до пубертатного периода. Идеей было сделать привычкой сексуальную игру, и чтобы оргазмы прогоняли напряжение между людьми. Третьим шагом было поощрение свободного секса между взрослыми людьми, — если ложный миноширо сказал правду, то все это создали, чтобы защитить наше общество…
— Что такое? — спросил Сатору, потому что я вдруг перестала двигаться.