Насколько я помню, Мамору привязался к Марии сразу после нашего поступления в академию Мудреца. Но даже сейчас он не проявлял интерес к своему полу, сколько бы милых парней не подходили к нему. Он жил в западном городе, а Мария — на восточном берегу. Мамору каждое утро плыл на лодке, чтобы встретить Марию у ее дома. Хоть его верность была трогательной, отношения с другим полом были табу, и Мамору посещал ее, прикрываясь рисованием.
Он всегда был с Марией и не замечал больше никого. Мария была тронута его вниманием, и они постепенно сближались. Их отношения выглядели как между хозяйкой и верным псом.
Меня считали возлюбленной Марии, и жизнь Мамору казалась печальной.
— Эй, давай пройдемся, — сказала я, намекая, что хочу побыть с ней наедине.
— Ладно, — она с пониманием улыбнулась.
— Мы прогуляемся… Мамору, ты пока отдохни.
Мамору расстроился из-за того, что мы с Марией уходили одни.
— Спасибо, это красиво. Мне нравится, — сказала Мария, взглянув на картину.
Мамору на миг просиял. Он всегда молчал при мне. Может, смущался того, что другие девушки видели его верность Марии. Он всегда был тихим, так что я забывала о его присутствии рядом с Марией.
Мы прошли к лодке, привязанной к берегу. Это была одна из городских лодок, на боку был нарисован голубой дельфин, и ее мог использовать любой, главное, чтобы потом вернули в пристань, где взяли.
Я оттолкнула лодку проклятой силой. Мы поплыли, и Мария распустила волосы, ветер тут же подхватил их.
Она обвила руками мою шею и прошептала:
— В чем дело?
Ее нежный голос чуть не довел меня до слез.
— Ни в чем. Я просто хотела тебя увидеть.
Она знала, что я врала, но не давила. Мария провела пальцами сквозь мои волосы, прогоняя тревоги.
Мы направлялись к холму с видом на дюны Хамасаки, окруженному кустами. Идеальное укрытие. Во время учебы в школе мы часто бывали там в хорошую погоду. Я первой предложила снять одежду, но Мария смело поцеловала меня, пока мы лежали, обнаженные, вместе.
Причалив, мы побежали по дюнам. Я переживала, что наше укрытие нашли, ведь мы не были там какое-то время, но место выглядело нетронутым.
Хоть я знала, что нас не было видно, мы проверили окрестности, а потом стали раздеваться. Я смущалась, но наш смех, пока мы медленно раздевали друг друга, вызвал ощущения, словно я вернулась к невинным дням детства.
Еще не было лето, воздух был прохладным. Мы потирали мурашки на руках друг друга.
— Саки, у тебя выросла грудь, — Мария вдруг схватила меня сзади.
— Щекотно… — я вырвалась.
Она догнала меня, ее ладони скользили по моему телу. Она смогла снять мой лифчик.
— Ой, хватит, — я не могла терпеть и сжалась на земле, обвив руками колени.
— О чем ты? Разве не этого ты хочешь? Ты же за этим пришла ко мне?
Я смеялась, дрожала и извивалась под ее атаками. Это была смесь счастья и боли, ласки и пытки.
— Я не видела тебя какое-то время, так что мне нужно исследовать твое тело. Что изменилось с прошлого раза? Ты уже полностью развилась?
— Хватит. Не нужно…!
Мария водила нежными пальцами по моему телу. Ее пальцы были ловкими, и меня словно касалась тысяча рук.
— Хм. Какое красивое тело. Ни грамма лишнего жира, и такое нежное…
— Ох. Ты закончила? Теперь твоя очередь…
— Мм. Я дам тебе посмотреть, сколько хочешь, но сначала проверю твою чувственность.
Она продолжала полчаса. Я смеялась и молила прекратить, пока не стала задыхаться.
— Прекра-а-асно. Тебе нравится эта игра. Все твое тело отвечает на ласку.
Я не могла даже отыскать слова, чтобы возразить. Я возмущенно посмотрела на нее.
— О, как мило, — Мария улыбнулась мне. Ее лицо было на волосок от моего.
Она медленно прижалась губами к моим. Ах. Как описать эту нежность? До этого я целовалась со многими парнями и девушками, но такого никогда не ощущала. У многих людей губы напрягались, когда они нервничали и пытались управлять ими, но губы Марии были как зефир, медленно окутывали мои. Этого хватало, чтобы растопить меня, но она проникла языком в мой рот. От этого ощущения у меня всегда появлялись мурашки. Она исследовала мой рот, скользила языком по моим зубам, щекам изнутри и по языку. Мы сливались прикосновениями и чувствами.
Я полностью отдалась ей, хотела помнить только ее язык. Каждое движение Марии выражало ее желания, и я должна была вскоре ответить тем же.
Мы сплелись ногами, прижимаясь друг к другу затвердевшими сосками.
Она скользила ладонью вниз по моему животу, погладила нежные волоски и опустилась ниже. Я смутилась, она ощущала, какой мокрой я была. Она могла убрать руку, но это не произошло.