— …но я с трудом укрылся, и сбежать было невозможно, — с горечью сказал Инуи. — Прошло четыре дня, у меня не было ни еды, ни воды, кроме росы, собранной с растений, и мое тело было на пределе. Посреди четвертого дня… вчера армия отправилась в путь. Сначала я решил, что это ловушка, а потом понял, что нельзя терять время. Как только стемнело, я пошел предупредить район о бакэ-недзуми и бесе.
Инуи отправился по холмам к Аутлуку. Он хотел попросить помощи у первого встречного, но никого не было. И он вспомнил, что это была ночь фестиваля.
Почти весь город был пустым. Инуи отчаялся, но знал, где точно были люди.
В детском отделении больницы.
Главная больница в Голде была далеко от Аутлука, но детское отделение было в центре Аутлука. Инуи направился туда. Он видел фейерверки Хейринга, слабо слышал радостные вопли толпы.
Когда он пришел в детское отделение, он увидел самую ужасную сцену в жизни.
— Конечно, я знал, что они так делают. Мы видели это в конце каждой войны между колониями, но мы считали это традицией культуры, что ниже нашей. Но чтобы сделать это с людьми…! — прошептал Инуи.
— Ты же не хочешь сказать… — Сатору даже не смог закончить. Его словно ударили по животу.
— Да. Эти мерзкие существа похищали младенцев, — я вспомнила сцену из летнего лагеря.
Солдаты Шершня выходили из гнезда. Некоторые что-то бережно несли.
— Это…? — я поняла раньше, чем договорила.
Дети.
— В гнезде много потомства. Их родила королева Паука.
— Но зачем?
Довольный вид Киромару был мерзким.
— Это трофеи войны. Это рабочая сила, что будет служить нашей колонии.
Один из солдат принес малыша к Киромару. Он еще не открыл глаза, тянулся лапками, чтобы коснуться чего-то.
Его розовая кожа больше напоминала крысу, чем бакэ-недзуми.
Я вспомнила слова Сквилера.
— Королеву казнили, и остальные члены стали рабами. Пока они живут, к ним относятся как к отбросам, и когда они умирают, их бросают гнить и удобрять поля.
Малышей ждало ужасное будущее.
Мне было не по себе от осознания. Я думала, что меня стошнит.
Якомару хотел в ту ночь похитить детей.
— Они убили всех медсестер с помощью беса и собрали всех детей. А еще они сделали им татуировки их странными письменами.
Попав в отряд экзовидов, я много раз видела их письмена. Они напоминали кандзи, но были другими. Схожими с монгольскими письменами.
— Они не просто хотели найти рабочую силу… — Сатору побелел. — Они начали с ребенка Марии. Он вырос бесом, которого не смог одолеть даже Шисей Кабураги. Когда у похищенных детей откроется проклятая сила в десять лет…
Я его понимала. Это было главным замыслом Якомару.
Он мог одолеть Камису-66 одним бесом. Но если бы это не сработало, ему нужно было выждать еще десять лет. Я не знала, сколько детей было в больнице, но хотя бы сотня могла быть. Под опекой бакэ-недзуми дети стали бы бесами, и тогда никто в Японии не смог бы остановить их. Если Якомару похитил бы детей всех районов, он получил бы армию бесов, и он смог бы захватить Дальний Восток и даже Евразию. Он мог бы и завоевать мир. И это стало бы рождением империи бакэ-недзуми.
— Я все еще не знаю, что нужно было сделать. Наверное, сразу отправиться в город и доложить об увиденном. Но я не мог. Мне было так противно от увиденного, что я не мог уйти, ничего не сделав. И когда бакэ-недзуми появился передо мной, усмехаясь и держа плачущего ребенка, я снес его голову без сомнений.
Инуи покраснел от эмоций.
— Конечно, это вызвало шум. Они паниковали, ведь это была атака проклятой силой, но они не могли понять, откуда. Я смог ускользнуть в смятении. Я это не планировал, я убил в пылу момента.
— Но ты сбежал целым, — сказал Сатору.
— Не совсем. Даже с плащом один из солдат заподозрил меня и подстрелил в левую руку. Я пытался убежать, но попал к бесу. Я не увидел его лицу, но это явно был бес.
— Что ты сделал? — спросила я, едва дыша.
— Меня спасли мои навыки. Я убежал, вопя «Больно! Больно!» на их языке. Мое лицо было хорошо скрыто, и никто не знал, как я выгляжу, и я смог убежать, — Инуи повеселел, выговорившись, и его слова звучали уже свободнее. — Аутлук был под их контролем, и мне пришлось убегать в глушь. Но потом я начал терять сознание. Меня точно поймали бы, и я был готов принять это. Но кто-то помог мне, когда я почти отключился. Я открыл глаза, радуясь, что нашел другого человека, но на меня смотрел бакэ-недзуми. Я подумал, что это был конец. Но он принес меня сюда.