Мой отец заговорил первым:
— Асахина-кун, я хотел бы услышать твою теорию о том, как уничтожили колонию Шершня.
Сатору облизнул губы.
— Не знаю. Судя по количеству трупов на поле — и все были солдатами Шершня — это была односторонняя резня.
— Что стало причиной смерти?
— Я и этого не знаю. Многие были пронзены стрелами, но большую часть было сложно узнать.
— В каком смысле?
— Многие были порезаны на кусочки или в дырах, словно на них тренировались стрелять.
— Что ты узнал от выжившего солдата?
— Он знал лишь пару фраз, типа «Шершни убиты», «Резня», «Только Киромару сбежал». Я пытался узнать, что случилось, но он только задыхался и кричал на своем языке.
— Ты не смог попросить его перевести?
— Нет. Он вскоре умер.
Снова молчание.
— Председатель, — Томико подняла голову. — Что показал анализ места боя?
Все посмотрели на Кабураги Шисея.
— Выслушав историю Сатору Асахины, я отправился вчера на поле боя, но, к сожалению, его уже лишили доказательств.
— Как это понимать?
— Место было облито какой-то маслянистой жидкостью. Все сгорело, стало пеплом.
Люди зашептались.
— Значит, им было что скрывать? — тихо сказала Хироми Торигаи.
— Ха-ха-ха-ха.
Почему-то Кофу Хино стал громко хохотать.
— Есть идеи, что это может быть?
— Есть теория, но нет доказательств. Я бы хотел озвучить ее в конце, — сказал необычно серьезно Шисей Кабураги.
— Вряд ли они сожгли тела в санитарных целях. Они скрывали метод убийства, — сказала моя мама.
Томико повернулась к ней со взглядом матери.
— Я не понимаю… Недавно технологии бакэ-недзуми стали быстро развиваться. Они нашли где-то источник информации.
— Вы про ложного миноширо?
— Да. Возможно, несколько Автономных архивов Национальной библиотеки остались в округе. Бакэ-недзуми могли поймать одного и получить знания.
— Если это так, то разве не возникает проблема с нашей политикой по отношению к ним? Делать информацию о существовании ложного миноширо табу бессмысленно, ведь они все еще существуют. Это лишь оттягивает решение проблемы. Вы не пытались уничтожить оставшиеся? — резко сказал Шисей Кабураги.
Хоть его резкие слова не касались меня, я все равно невольно сжалась.
— Если уничтожить всех ложных миноширо, мы сотрем оставшиеся артефакты интеллектуальной истории людей. Комитет этики считает, что это будет потерей для всех нас, — спокойно и твердо ответила моя мама.
Томико добавила:
— Комитет размышлял над этой темой. Заключением было: если ложного миноширо поймают, так тому и быть, но мы не должны истреблять их намеренно. Это не сходится с нашей политикой… Мизухо-чан, если бакэ-недзуми поймали ложного миноширо, они могли узнать, как убить колонию Шершня?
Моя мама задумалась на миг.
— Эти знания четвертого класса, третьей подкатегории, то есть — запрещены для всех.
— Собрание Совета безопасности куда важнее. Если мы даже не можем обсудить то, что знаем, мы не сможем двигаться дальше, — рявкнул Шисей Кабураги.
— Мы не просим открыть архивы публике. Просто расскажите, что помните. Это экстренная ситуация… Так есть способ уничтожить колонию?
Даже моя мама не могла перечить Томико.
— У древней цивилизации было много оружия массового поражения. С ним можно было моментально убить армию бакэ-недзуми. Но я не могу понять, что они использовали в этот раз.
— Почему?
— Такое оружие не создать быстро. Для них нужна сложная техника, а еще оборудование, которого у бакэ-недзуми просто нет. И это оружие оставляет след.
— Например?
Моя мама замешкалась, но продолжила.
— Ядерное оружие сильнее всего, но они не смогли бы найти материалы для такого. И, если бы его использовали, вреда было бы больше, чем от прошлого случая с демоном кармы… — она взглянула на меня, словно вспомнила, что я была тут. — Раз не осталось радиации после взрыва ядерного оружия, они его не использовали. Следующим идет ядовитый газ, но бакэ-недзуми вряд ли смогли бы его создать.
— Но Пауки использовали до этого ядовитый газ, — выпалила я, не думая.
— Я говорю не о том газе, что получается из сжигания серы или пластика. Нервно-паралитический газ легко может стереть целый город, — сказала она с укором в тоне.
Конечно, я не входила в Совет безопасности, меня пригласили, потому что были вопросы о бакэ-недзуми. К счастью, никто не стал ругать за то, что я заговорила без обращения.