Огонь с места, из укрытий взвод вел минут пять. А затем снова рванулся вперед, уже с ходу расстреливая отползавшие к Урыву уцелевшие танки врага...
В тот день бригада очистила от фашистов не только Урыв и Болдыревку, но и еще две деревни — Ново-Ивановское и Дубовое. Здесь ее и застала ночь. Поступил приказ закрепиться на достигнутом рубеже.
...Трайнин вместе с Липатовым и Воробьевым уже доканчивали третью банку «второго фронта» (так танкисты называли мясную тушенку), когда вернулся вызванный до этого к комбату лейтенант Назаренко. Влез в боевое отделение шумный, чем-то явно взволнованный.
Оглядел в неверном свете подсветки экипаж, кивнул на консервную банку в руках Петра, загремел раскатистым баском:
— С тушенкой, значит, воюете. А вот другие тем временем дела делают. Да еще какие!
— В чем дело, командир? — непонимающе посмотрел на лейтенанта Трайнин.
— А в том, старшина, что обскакали нас сегодня некоторые! Мы вот всего лишь паршивенький тэ-третий сожгли, а экипаж старшего лейтенанта Захарченко не только еще два танка на свой боевой счет приплюсовал, но и ценных пленных доставил!
— Как... пленных?
— А вот так!
И Назаренко начал рассказывать.
...Выбитые из Урыва, гитлеровцы поспешно отходили к Болдыревке. Рота старшего лейтенанта Захарченко преследовала их буквально по пятам.
Ворвались на окраину села. И тут Захарченко увидел два фашистских танка. Нет, они не встретили наши машины огнем. Им было просто не до этого. Дело в том, что один Т-III безуспешно пытался завести с буксира мотор другого...
Что и говорить, цель перед экипажем старшего лейтенанта Захарченко была заманчивой. Ведь расстрелять эти вражеские танки особого труда не составляло. Но как на зло в боеукладке у Захарченко уже не было бронебойных снарядов! Их израсходовали еще в Урыве!
Что делать? Осколочными фашистские T-III не возьмешь. Но и упускать нельзя! Ведь мотор буксируемого танка вот-вот заведется, он уже даже почихивает. Остается одно... И старший лейтенант командует своему механику-водителю:
— Кривко, тарань их, гадов!
Старшина Кривко, бросив в ответ короткое: «Понял!» направляет свою тридцатьчетверку вперед. Целит в первую очередь по тому танку, который тянет за собой второй, с закапризничавшим мотором. Ударом в борт опрокидывает его. Выскочивших фашистов стрелок-радист расстреливает из курсового пулемета.
Теперь очередь за вторым танком. Ему Кривко лобовым ударом разносит в куски ведущее колесо. Вражеский экипаж тоже пытается покинуть машину. И снова стрелок-радист припадает к пулемету.
— Отставить! — неожиданно командует ему старший лейтенант Захарченко. — Это офицеры. Взять живыми! И первым выскакивает через башенный люк...
Пленные, взятые экипажем Захарченко, в самом деле были офицерами. Это были командир 100-го танкового батальона спецназначения и начальник штаба, в портфеле которого оказались весьма ценные для нашего командования документы...
— Да уж, повезло ребятам! — вздохнул Воробьев, когда лейтенант Назаренко закончил свой рассказ о подвиге старшего лейтенанта Захарченко.
— Да причем здесь «повезло»! — посмотрев на него, сказал Трайнин. — Просто воюют как надо. Слышал же, на таран шли. А это...
Он, Петр Трайнин, знал, что это такое — пойти на таран!
Во второй половине января морозы сменились снегопадами и метелями. Порой они были настолько сильными, что машины приходилось вести буквально вслепую.
И все-таки 150-я отдельная танковая бригада продолжила идти вперед, освобождая от врага все новые и новые воронежские деревни и села.
Но успех давался нелегко, за него приходилось платить кровью. И подчас немалой.
Ощутимые потери бригада понесла у села Терновое. Правда, вначале все пошло вроде бы хорошо. Уже во время первой атаки на окраину села ворвались четыре наших танка. Но фашисты тут же подбили машины лейтенантов Ежова и Выпущенко. Никому из членов этих двух экипажей спастись не удалось...
Вражеский снаряд разворотил гусеницу и у тридцатьчетверки старшего лейтенанта Захарченко. Приказав экипажу устранить повреждение, Захарченко тут же пересел в последний оставшийся на ходу танк младшего лейтенанта Щерепенко, скрытно по лощинке обошел Терновое и ворвался в село с противоположной стороны. Сжег четыре артиллерийских тягача, раздавил два орудии, но, израсходовав боеприпасы, вынужден был присоединиться к еще раньше отошедшей на исходный рубеж бригаде.