В ночь на 30 сентября бригада (танков осталось в ней всего лишь двадцать семь) перешла по мосту на остров. Саперы тут же подогнали два большегрузных понтона. Погрузили на каждый по тридцатьчетверке, и маломощные катеришки потянули понтоны через широкий рукав Днепра...
Не вышло! Фашисты тут же понавешали осветительные ракеты, открыли сильный артиллерийский огонь. Петр Трайнин видел, как первые же снаряды угодили в понтон, достигший середины рукава, и тот, косо вздыбившись, ушел под воду вместе с танком. Второй понтон тоже вдруг закрутился на месте, а затем его понесло вниз по течению.
— Не иначе трос осколком перебило, — предположил находившийся рядом с Петром башнер ефрейтор Бережнев (он заменил в экипаже раненого еще под Конотопом сержанта Липатова). — Ну теперь...
— Не голоси, и без тебя тошно! — оборвал его Трайнин. Обращаясь к лейтенанту Назаренко, сказал: — А ведь и правда, командир, неужели сподручнее места для переправы не нашли?
— Начальству виднее, — уклончиво ответил тот. И тут же радостно вскрикнул: — А второй понтон, гляди, возвращают!
В самом деле, при свете ракет было видно, как один из катеров, выжимая все силенки, догнал-таки угоняемый течением понтон и, обойдя его, уперся носом в край. Вначале погасил заданный рекой разгон, а затем начал потихоньку подталкивать к острову.
— Ну и что, что возвращают, — подал голос стрелок радист Ляхов, взятый в экипаж вместо погибшего на подходе к Курску Воробьева. — Один-то понтон — все равно не выход. Попробуй-ка на нем все двадцать семь машин переправить.
— Двадцать шесть, — жестко поправил его Трайнин.
Да, одну тридцатьчетверку бригада уже потеряла.
Зашуршал песок под чьими-то торопливыми шагами
К танку подбежал автоматчик, спросил:
— Машина лейтенанта Назаренко? — И, получив утвердительный ответ, сообщил: — Вас к комбригу, товарищ лейтенант. Собирают всех ротных и взводных...
Назаренко вернулся через полчаса. Сказал в выжидании сгрудившимся вокруг него членам экипажа:
— Сейчас уходим с острова назад, к Косачевке. Там разбираем сараи и грузим бревна на трансмиссии. Для плотов. Переправляться будем ниже по течению.
— А плоты для чего? Неужели танки думают на них переправлять? — удивленно спросил Трайнин. — Это такие-то махины, да...
— Успокойся, старшина, — положил ему на плечо руку Назаренко. — Все будет в порядке. Честно говоря, я и сам поначалу не поверил в эту затею. Но саперы утверждают, что получится. Плоты сделают размером семь на семь метров, причем бревна в три слоя. Выдержат!
— А ниже место получше этого? — кивнул головой в сторону реки Бережнев. — А то как бы снова не врюхаться...
— На сей раз наша разведка поработала основательно, — успокоил его лейтенант. — Прошлась и выше, и ниже по течению. Выше Днепр уже, но берега пологие. Считай, все время на виду у противника будем, под прицелом. Ну а ниже... Там противоположный берег — круча! Но зато "мертвое" пространство пошире. Подойди хоть вплотную к берегу — никакое орудие не возьмет. А пулеметы для танков — тьфу! Разве что краску на броне поцарапают.
— А как же мы все-таки на противоположный берег после форсирования будем выбираться? — думая о своем, спросил Трайнин. — Ведь сами ж говорите — круча...
— И это продумано, — заверил его Назаренко. — Мы же сразу выгружаться не будем. Сначала подойдем к берегу, а потом под его прикрытием вверх по течению еще продвинемся. К более пологому месту...
— Теперь понял, — кивнул Петр. Спросил: — Так что, запускать двигатель?
— Подожди, не торопись. На это свой сигнал будет. Чтобы все разом. А то ведь фашисты нас и отсюда снарядами проводят. Пока — по местам, братцы.
И лейтенант первым полез на танк.
...Саперы не подвели. К следующей полуночи они изготовили восемь плотов. Три для танков, еще три для 45 мм противотанковых орудий и два для автоматчиков.