Где-то на исходе войны, уже в Польше, получил Петр Трайнин письмо от жены, в котором помимо других не очень-то веселых новостей Надежда Ильинична сообщала и о том, что в поселок пришла еще одна похоронка: погиб Керим Иманов, тот самый паренек.
И вот он, живой, Керим. Да и какой молодец! Форма, хотя и без погон, будто влитая на нем сидит! На груди — орден Красной Звезды и медалей немало!
Но что это? Трайнин только сейчас заметил, что левый рукав гимнастерки Иманова пуст, засунут под широкий солдатский ремень. Так вот, значит, какая плата за воскрешение отдана.
Смущенно кашлянул, легонько похлопал Иманова по плечу, сказал:
— Вернулся, значит... И давно? Да ты проходи, садись.
— Не шибко давно, Петр Афанасьевич. Месяц будет, — ответил Керим, присаживаясь на стул. — Три госпиталя сменил, целый год лечился. Мина, понимаешь, рядом рванул. Больше ничего не помню. В себя пришел — один. Совсем мертвым, значит, был... Ну встать не могу, пополз. Артиллеристы подобрали. И — госпиталь. Документ — нет. Свои, выходит, взяли. Ведь совсем мертвым был...
— Ну а дальше что было, Керим? — поторопил его Трайнин.
— Дальше совсем железный стал, — грустновато улыбнулся Иманов. — Это доктор так сказал про меня. Сорок семь осколков из тела вынул. Крупных. Мелких не доставал, и сейчас сидит. Ну а рука... Рука в третий госпиталь резал. Не заживал, понимаешь. Потом этот, как его... гангрен начался. Опять умирать стал...
— Да-а, парень, досталось тебе! — сочувственно вздохнул Трайнин. Мотнул головой, закончил с нарочитой бодростью: — Но главное, ты жив, Керим, жив! А рука... Мы тебе такой протез сварганим, что на домре играть сможешь! — Перевел разговор на другое, спросил: — Ты сейчас как, отдыхаешь или при деле?
— При деле... — снова грустно улыбнулся Керим. — Если б при деле... — И вскинув на Трайнина умоляющие глаза, заговорил с жаром: — Петр Афанасьевич, ну какой это дело? Завскладом меня поставили, понимаешь? Совсем, выходит, не мужчина я, если — на склад. Женщину ставь, ей в самый раз. А я... Обидно!
— Постой, Керим, не горячись, — сказал Трайнин. — На склад определили? Ну так что ж? Вот и заведуй. Ты же грамотный, среднее образование имеешь. Ты не сердись, гляди трезво. О тебе ж заботятся, а ты...
— Заботятся?! — привстал со стула Керим. — Заботятся, говоришь?! Да мне от такой заботы... Женщине, понимаешь, стыдно в глаза смотреть! Нет, не понимаешь ты, Петр Афанасьевич! — Иманов махнул рукой, сел на стул.
— Остынь, не горячись, Керим, — снова попытался успокоить его Трайнин. — Зря ты так. Понимаю я тебя. Но... Куда б ты еще хотел... с одной-то рукой? Знаю, к технике тебя тянет, как прежде. Но если подумать... С трактором ты не справишься, автомашину тоже повести не сможешь. Так куда определять-то тебя, а?
— А на комбайн, — подсказал Иманов. — На комбайн, Петр Афанасьевич. У тебя что, комбайнеров девать некуда? Думаешь, не справлюсь? Справлюсь! У меня эта рука сильный, штурвал крутить может!
— Но ведь и на комбайнера сначала выучиться надо, Керим! Штурвал крутить — полдела.
— Не беспокойся, Петр Афанасьевич, — не дал Трайнину договорить Иманов. — Я все понимаю. Есть у меня учитель. Иван Дегтярев учить будет. Он сам мне это предложил. Ну а ты... Ты только разреши ему, ладно? Очень прошу, разреши, а? Ведь это для меня...
Петр Афанасьевич Трайнин понял Керима. Потому, уже не колеблясь, сказал просто:
— Ну, коль Иван Дегтярев берется за это... Помню такого. Он еще до войны был лучшим механизатором совхоза. Что ж, Керим, в добрый путь! В случае чего и я помогу. Дерзай!
Утром домой к Трайнину пришел Николай Якимов, тракторист, снял потертый треух, смял его в руках.
— Ну, что у тебя, Николай? — спросил Петр. Он заканчивал бриться. — Выкладывай. Вижу, не чай пить спозаранку пришел.
— Да уж до чаю ли! — махнул зажатым в руке треухом Якимов. — За сеном занаряжен был. Отъехал километра три и вдруг — хрясь! Поначалу думал, — коленвал пополам. Ан нет, подшипник токо. Но все одно, хрен редьки не слаще.
— Подшипник, говоришь? — ополаскивая лицо под рукомойником, переспросил Петр. Распрямился, фыркнул, сдувая воду с кончика носа. — Ну так что ж ты ко мне-то пришел? У нас что, заведующего мастерскими нет?
— Да был я у Долгова, — мотнул головой Якимов. — А что толку? Подшипников, сам знаю, давно нет. Да и токо ли их! Почитай, простой шайбы али шплинта — днем с огнем не сыщешь. Ты вот что, Петр Афанасьевич. Надевай-ка Звезду свою геройскую да и езжай прямиком в район. Не от себя говорю, от всех механизаторов. Они меня, случаем пользуясь, отрядили. Ну и тряхни там начальство как следует. А то... Знаю, и главный механик прежний, и Долгов с Холоповым туда ездили. А толку — чуть. Тебе ж, Герою, чай, не откажут.