— У тебя все? — утершись полотенцем, спросил Петр.
— Ну все... — переступил с ноги на ногу Якимов. — А ты что ж хмуришься-то, Петр Афанасьевич. Я ж — от мира.
— Так вот, передай своему миру, — четко произнес Петр, — что я Звездой Героя двери начальства открывать не намерен. Не приучен! Да, я съезжу в район. На днях. Но выколачивать лишнее не буду! Что положено — получим. Но не больше! — Снизил голос, сказал уже дружески: — Ты же сам фронтовик, Николай, потому и понимать должен. Ну кто тебе сейчас деталей в избытке даст? Страна, вон она, в развалинах лежит, а ты... Следить за трактором нужно, профилактику ему делать. Как, к примеру, на войне ты за своим арттягачом следил. А сейчас? Вон ночью возвращаюсь, а трактор перед твоим домом стоит. Считай, брошенный, что угодно с ним делай. Почему в парк не загнал?
— Так, Петр Афанасьич, — потупился Якимов, — с утра пораньше выехать собрался. А фронтовой тягач мой? Да, не вылезал из-под него. На то война. Теперь иная мера.
— Не-ет, Николай, ошибаешься! — перебил его Трайнин. Покачал головой. — Она и сейчас такой же еще остается. Твой Васятка, к примеру, отчего такой бледный да тонкий? Молчишь! Так я подскажу: с бесхлебья военного это, когда его, хлебушка-то, даже с отрубями пополам не хватало. Вот и исходи... Если твой трактор не сейчас, а на уборке станет, прибудет ли хлеба, который — жизнь?!
— Ну и завернул же ты, Петр Афанасьевич, — смущенно сказал Якимов. — Такую платформу подвел, что... Прав ты, кругом прав. Размякли мы, вожжи распустили.
— Ну ты за всех-то не расписывайся, Николай, — насупил брови Петр. — Не все вожжи свои распустили, не все! Это вот ты... — Смягчился, посмотрев на вконец смутившегося Якимова. — Ладно, хватит тебе мораль читать, вижу, дошло... Ты вот что. Иди сейчас к Холопову, скажи, чтоб дал тебе подшипник из НЗ. Скажи: я, мол, разрешил. Но запомни: чтобы в последний раз...
— Понял, Петр Афанасьевич, понял, — оживился Якимов. Натянул свои треух, попятился к двери. — Слово даю. Спасибо, Петр Афанасьевич!
Когда Якимов вышел, Надежда Ильинична, молчавшая во время их разговора, сказала, суховато поджимая губы:
— А ведь Николай прав, отец. Почему не съездить тебе в район! На механизаторов бедных смотреть больно. То и дело что-нибудь чинят. Чай, ты на весь район один-то такой — со Звездой. Не откажут.
— И ты туда же! — строго взглянул на жену Петр. — Ишь, советчица! — Подсел к столу, тяжело подпер кулаками подбородок. Вздохнул. — Да-a, положеньице! В район ехать — толку мало. Мы свое по разнарядке давно, как Долгов сказал, выбрали. И на Звезду надеяться... Нет, совестно мне, мать. Из-за Звезды же и совестно. Скажут еще: вот, мол, пользуется. Нет, тут что-то другое надо придумывать. На месте! Неужели же столько голов и — и не придумаем? Да не может этого быть! На фронте и не из таких положений выходили!
Торопливо поел каши, оделся, вышел. Постоял на крыльце, о чем-то раздумывая. И направился не в контору, а к кузнице, откуда, несмотря на ранний час, уже доносился перестук молотков.
Силантьич встретил его довольным покрякиванием. Степенно поздоровался, кивнул головой в сторону двух подростков, возившихся у горна, сказал:
— За помощников спасибо, Петр Афанасьевич. Хучь и залетные-перелетные они, а все ж... До школы, глядишь, и горн вздуют, и воды в бочку натаскают. А после занятий и вовсе до темна тут крутятся. Любопытные ребятки, спасибо.
— Да я-то тут, можно сказать, и ни при чем, Силантьич, — улыбнулся Петр. — Просто подсказал директору. Ну а тот со своими коллегами поговорил. Вот и все.
— «Ни при чем», — гуднул в седую бороду кузнец. — Как бы не так! Подсказка, паря, не последнее дело. — Всмотрелся в хмурое лицо Трайнина, спросил с участием: — Смотрю, расстроен чем-то?
— Все дела да заботы, — отмахнулся Петр. — Потому и заглянул к тебе. Давай-ка присядем, да и покумекаем кое о чем.
— Это можно, — мотнул головой Силантьич. Указал рукой на скамью.
— С инвентарем-то как управляешься? — начал издалека Петр.
— Штук пять борон осталось, да на сгребатель колесо подладить — всего и делов. Сегодня думаю закончить. А что?
— С запчастями у нас, Силантьич, зарез. Шестеренки там, подшипники. — Ладно. Тут болта нужного не найдешь. Посевная же на носу. Знаю, тебе работы хватает. И годы уже не те. И все же, Силантьич, выручай механизаторов. Не за себя, за людей прошу. Ведь ты ж кузнец — золотые руки. Раньше-то вон, букеты железные выковывал. А нам хоть бы болты, шайбы, шплинты, в общем по мелочи.