Выбрать главу

— Да ты не злись, Степа, — миролюбиво сказал Петр. — Я с тобой по-дружески. По-отцовски, если хочешь. Не хочешь говорить — твое дело. Вижу же, мешает тебе что-то. Потому и руки у тебя опускаются, ерепенистый ты какой-то. С людьми не можешь ужиться. Ведь с ними жить тебе и работать. Вон на войне люди только тем и побеждали в бою, что друг за друга держались. Один — за всех, и все — за одного!

— Я вон тоже хотел — для всех, — криво усмехнулся Бирюков. — А получилось-то... Едва в тюрьму не угодил...

— За что же это? — пододвинулся поближе к парню Петр. — Украл? Или технику попортил?

— Скажете тоже — украл! — обиделся Бирюков. — Да у нас отродясь такого в роду не водилось! И технику не портил. Что я, не разбираюсь в ней, что ли?.. Бензин я надумал из керосина выгнать.

— Интере-есно! — удивленно вскинул брови Трайнин. — И как же керосин-то перегонял? — поняв, что наконец-то расшевелил парня, не отставал Трайнин.

— Да я самогонный аппарат для этого приспособил, — заулыбался Бирюков. — Еще от деда, видать, остался. Но кто-то заявил уполномоченному. Тут меня и забрали. То да се, дескать, всю деревню мог спалить, то да се, а не с умыслом ли в химию такую ударился. Месяца три таскали. Такая обида меня взяла — жуть! Ведь я хотел как лучше. Когда освободили, я и решил: ни дня здесь не останусь. Собрал котомку и в путь. Так вот здесь и оказался.

— Вон ты какой, парень! — с уважением взглянул на Бирюкова Трайнин. — Нет, я не о гордости твоей глупой, нет! О том, что тебя к изобретательству потянуло. Я таких уважаю! Ну а на весь свет обижаться, что не поняли тебя, думаю, не стоит. В обиде себя не найдешь. Степа, тут не туманная, а ясная голова нужна. Не вышло в одном, в другом дерзай. В том же тракторе, к примеру, в работе на нем. Рациональное надумаешь — поддержу. Договорились?

— Ну а если я опять, как тогда с керосином что-нито надумаю? — пытливо взглянул на него Бирюков. — Поддержите?

— Ну зачем же с керосином, — усмехнулся Петр. — Сейчас не те уже времена, бензином нас обеспечивают. Ты о другом, паря, думай. Посевная не за горами. Кумекай, как трактор свой в порядке держать, вспашку на высшем уровне провести. Повторяю, надумаешь рациональное — поддержу.

— Постараюсь, — неопределенно ответил Степан.

— Вот-вот, старайся, — подбодрил его Трайнин. Добавил: — И не сторонись людей! Ты же в коллективе работаешь. Вот и находи в нем свое место, самого себя. — Встал, протянул руку. — Ну будь здоров, Степан Бирюков Основное мы с тобой, кажись, обговорили. Так?

— Да вроде, — улыбнулся Степан, тоже поднимаясь Улыбнулся уже широко и открыто. И руку пожал хотя и крепко, но не резко.

«Неудобный человек»

В трудах и заботах незаметно прошла недолгая узбекская зима. Приближалась пора пахоты.

Дня за три-четыре до начала полевых работ к Петру пришел главный агроном совхоза Павел Маркович Стрельцов. Предложил:

— Не проехаться ли нам, товарищ главком мехсил совхоза, на поля предстоящей битвы за хлеб, а? Хочу там, на месте, с тобой одним замыслом поделиться.

— Согласен, Павел Маркович, — откликнулся Трайнин и не удержался, спросил: — Небось опять что-нибудь задумал? Да уж не тяни, говори.

— Кое-какие предложения имею. — Скупо улыбнулся Стрельцов. Взглянул на часы, заторопился. — Время не ждет, поехали. Дорогой расскажу, а на месте покажу. Поймешь. И, думаю, оценишь. Собирайся!

— Да я готов, Павел Маркович.

Стрельцова Трайнин знал еще по довоенному времени, уважал за беспокойный характер, постоянный поиск, трезвую оценку авторитетных мнений. Жизнь Павла Марковича строилась как бы из одних экспериментов. То он долго и упорно искал способы сохранения влаги на неполивных землях, то думал о лесозащитных полосах, создание которых здесь, в условиях Узбекистана, большинство специалистов и ученых отвергали. А он верил и бился за эту идею.

Павла Марковича Стрельцова считали даже «неудобным» человеком. В основном за то, что не терпел он эдаких «точных» инструкций и планов, спускаемых сверху. Всегда горячился: «Да что они там думают!? То ли за бестолковых нас принимают, то ли вообще за отъявленных бездельников! Ну скажите вы мне, откуда этому академику из Ташкента знать, что у нас на сероземе сможет расти лишь хлопок, а не пшеница? Или как пахать и когда сеять в Кашкадарье, а когда в другом районе? Нам же на месте виднее! Так нет, этот кабинетный ученый все как по нотам расписал — как, когда, что! Будто роботам, машинам. А мы ведь люди, люди! На этой земле живем, которую он, ну разве что, наездом видел. Да и то — куда там! Так что не согласен я с этой инструкцией! Буду делать так, как мне опыт велит».