- Цыпа, цыпа, - невольно заискивающе произнес нолдо, заглядывая в круглый блестящий глаз. - Отнеси письмо, а? Лорду Маэдросу в собственные руки…
Беркут склонил голову, словно запоминая, но навстречу не пошел, переминаясь на своей жердочке — или, что вернее, жерди.
- А я тебе спою, - продолжал Эстемирэ. - Я неплохо пою.
Птица не среагировала, а от руки попыталась отстраниться, поэтому ночной гость перевел дыхание и начал негромко:
- Когда-нибудь останемся лишь только ты да я.
Мы больше не враги, мы больше не друзья.
То вовсе не победа и даже не ничья.
Но мы напьемся вместе из одного ручья…
Беркут дернулся и заинтересованно повел крыльями. Баллада, тихая и печальная, разливалась по башне, и нолдо вдруг подумал, что птица его, видимо, понимает, хоть и поет он на чужом в этих краях языке…
Беркут позволил закрепить послание на лапе, и Эстемирэ обратился к нему умоляюще:
- Лорду Маэдросу, только ему, слышишь?!
Тот, конечно, не ответил, но мощно хлопнул крыльями, поднимаясь в воздух, и вдруг опустился на плечо. Долго там не просидел, поднялся, напоследок сжав плечо в сильных лапах.
Эстемирэ почувствовал, как по коже тонкой струйкой стекает кровь, и улыбнулся. Вот теперь — всё. Он сделал, что мог, а дальше — хоть проклятие, хоть смерть.
***
Макалаурэ с любопытством огляделся. Садик, в котором он со своими новыми знакомыми оказался, был изогнут подобно подкове, и становилось понятно, отчего он приобрел таковое название. Лошадей, кстати, Маглор в этом будущем ни разу не видел, однако раз не ушли еще в народе воспоминания о том, как их подковывают, значит, не так уж давно это все было…
Лавочки здесь стояли не ровными рядками, а были собраны несколькими кучками. Большинство из них уже были заняты молодыми эдайн — Маглор отметил, что преимущественно женского пола, — которые сидели вовсе не так чинно, как в саду со статуей королевы. Иные вообще взгромоздились на спинки скамеек, предпочитая сидеть подобно птицам на жердочке. Еще Макалаурэ услышал где-то поблизости перезвон струн, но увидеть, кто и где играет, не успел — Анархия помчалась вперед и нахально плюхнулась рядом с немолодым аданом, который, судя по лицу, восторга от соседства не ощутил. Вася едва слышно хмыкнул и направился к гордо восседающей девице вслед за остальной компанией.
- Задницу наверняка испачкала, - заметил он негромко, обращаясь к деве.
- Да наплевать, - энергично откликнулась та. - Не люблю сидеть наверху.
- Настоящему панку все равно, - поддел ее Бахус и позвенел бутылками. - Настоящий панк умеет сидеть на чем придется и спать как придется. И пить, что нальют.
- И задницу перепачкать тоже не боится, - фыркнула Танька. - Давай сюда бухло, мой великий бог.
Пожилой адан с неудовольствием поднялся и аккуратно сложил широченный тонкий лист, на котором, оказывается, сидел. Видимо, скамейки здесь и впрямь чистотой не отличались. Макалаурэ не так уж часто видел эдайн, и проявления старения для него были непривычными, однако он видел, с каким трудом тот поднимается, и почувствовал легкую вину — очевидно, именно новопришедшая компания подняла его с места.
Химера дождалась, пока старый адан отойдет, и вполголоса произнесла:
- Нехорошо получилось.
- Да, нехорошо, - вздохнул Нео, - но что поделаешь? Мы же на него не гнали, сам ушел.
Макалаурэ слегка улыбнулся. Несмотря на то, что Химера отказалась от служения каким-то богам, она оставалась верной главному богу — совести. И так было лучше, чем поклоняться кому-то из страха.
Вася пристроил свою гитару с краю скамейки и склонился над пакетом, выуживая оттуда еще одну темную бутылку. Он чуть посомневался, но открыл ее таким же ярким кремнем, как у Анархии, только зеленого цвета, и протянул Маглору:
- Держи.
- Оу, - неожиданно бурно отреагировала Анархия. - Романтичные ухаживания?
- Тань, ты умный человек, - отреагировал Вася, - но иногда — такая дура…
- А мне нравится, - она показала ему язык и перевела взгляд. - Макалаурэ, я так шучу, не обижайся.
Маглор так и не понял, на что он должен обижаться, но кивнул.
- Ва-а-ась, - протянул Бахус, - инструмент свой расчехлять будешь?
- И ты туда же? - мрачно глянул на него молодой адан.
- Кхм… Я о гитаре, - фыркнул его друг.
- А, - тут и Вася запнулся. - Буду, конечно.
Макалаурэ сделал глоток, с удовольствием ощутив легкую горечь, и вдруг понял, что начинает привыкать — и к этим не очень понятным разговорам, и к этому странноватому пиву, и к этому воздуху — тоже осеннему, но совсем другому, нежели в Химринге или на Вратах…
- А ты покажешь мне, как играть? - неожиданно спросил он.
- Покажу, - Вася не сомневался. - Но вряд ли у тебя сразу-то получится…
- Ничего, - Макалаурэ улыбнулся. - На чем я только не играл; может, и получится.
- Сначала просто сыграй, - потребовала Анархия, а Химера добавила, обращаясь к Маглору:
- Нам далеко не всегда удается играть просто так. Чаще всего мы деньги собираем.
- Как бродячие певцы? - уточнил Макалаурэ.
- Вроде того, - заметил Матроскин. - А ты не риалплэер?
- Нет, - помотал головой нолдо, хотя ничего не понял.
Вася с резким неприятным звуком разомкнул замок на чехле инструмента, и Маглор залюбовался: очень удобная застежка, плотно закрывающая по всей длине… Под темной жесткой тканью показалось светлое полированное дерево, не подходящее по стилю к подчеркнуто простым одежкам Васи, но тот достал инструмент так нежно, что чувствовалась настоящая любовь.
- Что сыграть? - спросил он, спихнув Таньку в сторону, чтобы гриф торчал не над скамейкой.
- Вечный вопрос, - хмыкнул Нео.
- Сыграй ту, «Белой гвардии», - попросила Химера.
- У тебя настроение лирическое? - поинтересовалась у нее более бесцеремонная подруга.
- Есть немного, - слегка усмехнулась дева. - Поговорила с Макалаурэ — и задумалась. Мне раньше казалось, что весь мир против меня, а теперь увидела, что может быть много хуже, но музыка останется.
Вася посмотрел несколько напряженно и поспешно взял аккорд, чтобы, очевидно, отвлечь друзей от скользкой темы.
Все тотчас повернулись на звук, и Маглор даже дыхание затаил. Какие песни играют здесь, в далеком будущем? Голос Васи, резковатый и выразительный, вдруг зазвучал неожиданно мягко:
- Мы раньше вставали с восходом солнца
И жили тысячу лет,
Пока один из нас не выкрал
Огонь — мерцающий свет.
Тогда одни из нас стали молиться,
Другие точить клыки,
Но все мы пили из голубой реки.
Маглор почувствовал, что сердце колотится втрое чаще, нежная и светлая мелодия с такими словами звучала пугающе и жутко. А Вася тем временем так же ровно продолжил:
- А время тогда потекло сквозь пальцы,
К зиме обмелела река.
И тот, кто жил здесь всегда, стал винить
Пришедших издалека.
У одних подрастали дочери,
У других сыновья,
Но все мы пили из одного ручья.*
Макалаурэ усилием воли напомнил себе, что память о далекой здесь Первой Эпохе могла сохраниться вот в таких вот балладах, даже тогда, когда никто уже не помнит, откуда все это пошло. Он дослушал балладу до конца и прикусил губу. Эру, должно быть, забыл про Арду; а если не забыл, то лучше бы забыл, потому что нет ничего хуже, чем Творец, который не только может спокойно наблюдать, как гибнут и теряют надежду его создания, но и готов двигать их, как фигурки в настольной игре…
- Хорошая песня, - чуть хрипловато произнес Маглор, когда отзвенел последний аккорд. - Я тоже писал похожие песни.
- Хочешь попробовать? - предложил Вася.
- Хочу, - Маглор кивнул и указал на гриф. - Я, кажется, понял примерно, как это устроено. Пять струн квартами, так?