- Что-то вражеское, - добавил Халдир.
- Нет, просто строгая мрачная одежда, - весело улыбнулся Маглор. - Эстиэ, девы быстрее собираются, чем ты. Плащ-то мой возьмешь?
- Не надо, - наконец решился Эстемирэ. - Не хочу скрывать и прятать, кто я такой. Я — воин дома Феанаро. И Нифредиль полюбила меня таким.
Гордость в его голосе плохо сочеталась с попыткой попасть в штанину. Наконец нолдо справился, поерзал в новых штанах и снова натянул сапоги. Дальше дело пошло быстрее: он нацепил принесенную Халдиром рубашку, а поверх нее и праздничную тунику своего лорда, выкопав ее из-под вороха штанов.
- Ну как? - он прошагал к зеркалу, но смотрел не в него, а через плечо.
- Тебе идет, - кивнул Халдир.
Маблунг оглядел его более придирчиво:
- В таком виде лучше не к деве приходить, а в ночной дозор идти.
Маглор улыбнулся шире:
- А по-моему, очень даже ничего. Тебе бы сейчас очень подошла гитара.
- А это кто? — оглянулся Эстемирэ.
- Не кто, а что, - весомо произнес Макалаурэ. - Вот вернусь на Врата, сам себе такую сделаю, тогда и поглядишь. Кстати, Эстиэ, ты помнишь про обычай одаривать родителей невесты в залог грядущего счастья?
- Это должны были бы сделать мои родители, - разом погрустнел Эстемирэ. - Но они не увидят этого дня. Хотя, конечно, наверняка мечтали об этом.
- Ты увезешь Нифредиль еще невестой, - проговорил Маглор и заглянул другу в глаза через стекло зеркала. - Я лично отправлю им камень. Тот, который ты выберешь из моих сокровищниц.
- Красивый обычай, - оценил Халдир.
- И выгодный, - хмыкнул Маблунг.
- Ну что, я пойду? - Эстемирэ на миг зажмурился, выдохнул и потянулся за своим сброшенным плащом.
- Куда? - ласково осадил его Макалаурэ. - Халдир тебя расчесал, но переплетать тебя я ему не доверю. Так что садись.
- А потом я тебя провожу, - кивнул Маблунг. - Родители Нифредиль уже приехали, я лично распоряжался о покоях.
- Спасибо, - ответил обоим Эстемирэ, а потом добавил уже лично Маблунгу. - И меч мой верни. А то мы с Макалаурэ тут единственные безоружные во всем Дориате.
- Верну, - чуть смутился начальник стражи. - Надо сказать, совершенно забыл. Со мной в жизни такого не случалось!
- И это голодрим только в гости приехали, - добавил Халдир. - А как развернутся, так у нас здесь совсем жизнь другая пойдет.
- Я не уверен, что это благо, - приподнял бровь Маблунг.
- А я уверен, - твердо сказал Халдир. - Мы — сильный народ. Мы не станем перенимать ничего из того, что нам не по душе. А бояться нового — губительно. Лично я в это верю.
- Мне не наливать, - Маэдрос прикрыл верх изящного бокала единственной ладонью. - Мне завтра перед Нолофинвэ с утра отчитываться.
- Слыхал, Макалаурэ? - насмешливо фыркнул Келегорм. - Сидит в Менегроте, после заключения военного союза с Эльвэ — и пить отказывается! Ты уверен, что это наш брат?
- Уверен, - отозвался Маглор, удобно развалившийся в кресле. - Его твой Хуан сразу узнал.
- Хуану теперь веры нет, - шутливо-строго проговорил Тьелкормо. - Он меня предал! С Лютиэн сбежал!
- Твой пес умнее тебя, - отозвался Маэдрос. - Сразу понял, с кем выгодней.
Келегорм вдруг перестал улыбаться, хотя почти ничто в этом мире не могло стереть насмешливой ухмылки с его губ. Он прекратил попытки наполнить бокал старшего брата и щедрой рукой наплюхал себе вина почти вровень с краями.
- Зря смеешься, Майтимо, - проговорил он, отхлебывая и едва не поперхнувшись. - Мне она сразу понравилась.
- Вот как? - Маглор даже выпрямился в своем кресле. - Жаль, я не вел списка… В который раз ты это говоришь?
- Да, я часто такое говорил, - не смутился младший брат, чем заставил старших переглянуться — больно серьезным был его тон. - Многим девам. И о многих девах. Но теперь — совершенно иначе. У меня… мне…
- А вот теперь дело серьезное, - ничуть не шутя заметил Майтимо. - Если Тьелко начал запинаться… У него всегда слов находится и на себя, и на всех остальных.
Маглор только кивнул. Он, кажется, не видел Тьелкормо смущенным вообще никогда. Если и это — Рок…
- Об этом трудно говорить, - с вымученной улыбкой ответил Келегорм обоим. - У меня есть свое пророчество.
- Кано… - предупредительно заметил Маэдрос.
Макалаурэ прикусил губу. Слишком много пророчеств! Слишком много предопределенности и странностей в последнее время!
- Расскажи, - попросил Маглор, чувствуя молчаливую поддержку старшего брата.
- Это было давно… - в светлых глазах Тьелкормо мелькнули искорки, как и тогда, когда его глаза озаряло Смешение Света. - Помните, как мне Оромэ Хуана подарил?
- Еще бы, - откликнулся Майтимо. - Ты притащил несносного щенка, и отец очень ругался, потому как эта скотина сразу спелась с мелким Курво и пакостила с ним на пару — по разуму они друг другу тогда соответствовали.
- Да, это было… - Тьелко даже улыбнулся. - Но Оромэ мне сказал свои пророческие слова, когда передавал Хуана. Я тогда подростком был, едва ли мог понять слова вала…
- Ты и взрослым на слова валар… - начал было Макалаурэ, но не договорил. - И что он сказал?
- Он сказал, что Ириссэ, на которую я тогда смотрел с восхищением, едва ли станет моей судьбой. Я ему не поверил, - вздохнул Келегорм. - Ириссэ тогда ездила со мной почти на любую охоту; поддерживала меня, понимала каждое слово. И я верил, что она станет мне… если дозволят валар. А Оромэ сказал, что если Ириссэ отвергнет меня, то его подарок, его пес, сможет привести меня к любви, потому что сам я уже не буду на это способен. И в это я не поверил тоже! Я тогда любил, кажется, весь Аман. Любил родителей, любил вас, братьев, любил Ириссэ, любил всех тех дев, что дарили мне танцы и взоры… Как я мог перестать любить?
- Но ты перестал, - жестко произнес Майтимо. - Кроме нас, братьев, едва ли ты кого-то любишь.
- Тьелпэ еще, - легкомысленно брякнул Тьелко, но Макалаурэ видел, с каким трудом даются ему эти легкие речи. - А так — да, перестал. Слишком многому научила жизнь. И я не надеялся уже ни на что. Потому что слову валар я не верю давно. Но в этот раз… Мне доложили, что принцесса Дориата прискакала к первым постам нолдор у Завесы. И высказала желание стать заложницей против своего же отца и короля. Я, конечно, изумился изрядно, но тогда даже говорить с ней не пошел, слишком много было дел и забот. Просто отдал приказ принять деву и предоставить ей все необходимое. А Хуан…
- А что Хуан? - в тишине спросил Майтимо, потому что и Келегорм замолчал.
- А Хуан исчез. И я пошел его искать. Потом он показался мне — и снова удрал. Я — за ним, - все больше воодушевлялся своим рассказом Келегорм. - А потом, когда понял, где оказался, уже было глупо идти назад. Думал, извинюсь перед принцессой за невоспитанную собаку — и уйду. Ну и зашел. Извинился. Она совсем не сердилась, а я… был поражен ее красотой. Настолько, что почти не заметил, как согласился с ней поговорить о том, что в Дориате; о том, что в наших землях… Еще подумал, помню, что едва ли такая прекрасная эллет разбирается в политике или войне… А опомнился тогда, когда уже ночь была! И даже неловко было как-то от нее выходить… Но остаться — значило подвергнуть ее унижению, а я этого не хотел. Я боялся задеть чувства какой-то синдэ! Ушел, конечно, куда было деваться. И потом еще приходил, только днем. Каждый раз, как время позволяло. Хуан хранил наш покой. И Лютиэн, казалось, вовсе не видела во мне того, кто готов был убивать ее сородичей… А потом…
- А что потом? - на этот раз молчание нарушил Маглор.
- А потом принеслась весть о том, что ты, Макалаурэ, поднялся на ноги; о том, что Эльвэ согласился на твои условия, Майтимо. И я заглянул к ней, но она уже собиралась домой. Я даже хотел, - нолдо посмотрел на обоих братьев, - оставить ее у себя силой. Думаю, вы не удивлены. Вы же знаете меня. Хотел… А когда уже поднялся, чтобы отдать приказ — не смог. Она смотрела так… Живо, ярко! Я ведь почти забыл, как это — жить! И я отпустил. Точнее, просто ушел. А ночью Хуан не пришел ночевать ко мне, - тут Келегорм поморщился. - А ведь всегда приходит, если я один сплю! Наутро я велел его найти — и ничего. Удрал. Я сначала его костерил на чем свет стоит, а потом… Потом понял. Он ведь дал мне повод приехать в Дориат. И увидеть ее.