– Бежим!!! Хината, двигай!!!
Хьюга помчалась вперед со всей скоростью, на которую была способна. Несколько ужасных секунд ей казалось, что Пятая показала ей неверное направление, потому что лес никак не кончался. Внезапно деревья расступились, и показалось возвышение, на вершине которого к удивлению девушки возвышался свежесрубленный деревянный дом в традиционном стиле.
Не успела куноичи взобраться на холм, как дверь строения отодвинулась, и наружу под ливень выскочил высокий молодой человек с коротко стриженной растрепанной шевелюрой.
– Вы Тензо-сан?! – завопила девушка, прежде чем незнакомец швырнул в нее кунай, который сжимал в руке. – Меня Цунаде-сама послала вперед, предупредить, что они с Джирайей-сама идут сюда! С нами Наруто-кун! Они...
– Знаю, недалеко! – крикнул тот в ответ. – Беги назад, помоги им, а мне понадобится место, чтобы все подготовить...
Хината послушно спустилась с холма, но у самой кромки леса столкнулась с саннинами и Наруто.
– Ну что?! – гаркнула Цунаде.
– Он говорит, что сейчас все подготовит!
– Отлично! Наруто, тебе придется на холм взобраться на своих двоих! Пусть Джирайя хоть немного отдохнет!
Саннин поставил свою ношу на землю, а Узумаки сделал пару шагов и со стоном упал на колени.
– О Ками! – сдавленно вскрикнул он. – Я его чувствую!
– Кого?! – спросила Пятая. – Ребенка?!
Но ответил ей Тензо, появившийся из темноты:
– Нет! Лиса! Цунаде-сама, времени почти не осталось! Я его понесу, а вы бегите наверх!
Шиноби подхватил будущую мамашу на руки и тяжело начал взбираться на холм вслед за саннинами. Хината, не решавшаяся оставить Наруто надолго, карабкалась рядом. Когда все пятеро оказались на вершине, девушка слегка удивилась, отметив, что дом куда-то делся, зато макушка холма теперь увенчана несколькими деревянными столбами своеобразной формы. Повинуясь указаниям Цунаде, куноичи вытащила пару пеленок из наволочки и разложила их одну на другую прямо в грязь, как раз в центре круга, образованного столбами. Джонин тут же уложил на них Наруто, а подскочивший Джирайя размотал свиток и отбросил его в сторону.
– Чтоб тебя! – испуганно охнул он, увидев, что печать, угрожающе черневшая вокруг пупка Узумаки, утратила четкость, а контуры ее расплылись.
Саннин немедленно накрыл ее ладонями и попытался привести тюрьму Девятихвостого в надлежащий вид, чувствуя яростное сопротивление Кьюби.
– У него кожа очень горячая! – сообщил он Цунаде, которая при неверном свете электрического фонаря, принесенного Тензо, пыталась найти в наволочке нужные инструменты. – Это нормально?!
– Нет! – замотала та головой. – Это из-за Лиса! Мне бабушка рассказывала, что когда она рожала, ей чудилось, что у нее дикий жар, как при тропической лихорадке!
– Хокаге-сама! – подбежал к ней джонин. – Льет жутко, может, хоть навес поставить?!
– Не вздумай! Случайный выброс чакры, неважно чьей, и нас твоим навесом придавит! Только я обрадовалась, что ты свою хибару убрал, как уже другую фигню предлагаешь!
– Это не хибара! – обиделся Тензо. – Это дом! И вообще, с чего вы взяли, что он был?! Может, я в палатке ночевать решил!
– Не смеши мои тапки!
– Эй, вы двое!!! – взревел Джирайя, из последних сил удерживая печать. – Может, отвлечетесь немного и поможете мне?!
Голова Узумаки покоилась на животе Хинаты, а руками он намертво вцепился в ее ладони. Боль джинчурики испытывал невыносимую, но на фоне чудовищной опасности в лице, вернее морде Девятихвостого, она отошла на задний план. Через какое-то время Наруто стало казаться, что все его тело горит от невероятного жара, он даже перестал ощущать холодные капли дождя, падающие с чернильно-черного неба, а когда открыл глаза, то увидел языки пламени, лижущие его живот.
– О Ками! – завизжал он в ужасе. – Уберите его! Уберите!
– Что убрать?! – рявкнула Цунаде, расположившаяся между широко разведенных ног роженицы. – Хината держи его плечи крепче! Головка прорезалась!
– Огонь! О Ками, он же убьет ребенка!
– Наруто, успокойся! – прорычала хокаге, с трудом удерживая ноги воющего от боли и страха Узумаки. – Здесь нет никакого огня! Тебе кажется! Успокойся, говорю!
Она потратила еще несколько драгоценных секунд на то, чтобы успокоить джинчурики, но Джирайя, мокрый не только от дождя, но и от пота, градом катившегося по лицу и прочему телу, проревел:
– Цунаде, твою мать! Мы вдвоем эту проклятую тварь еле удерживаем!! Еще немного и все!
– Поняла! Тужься, Наруто!
Когда наконец родилась головка, Наруто обмяк, а Девятихвостый похоже немного присмирел, потому что Джирайя и Тензо слегка расслабились.
– Ну, самое сложное позади! – радостно возвестила Пятая, помогая родиться ручкам, сначала левой, потом правой. – Держитесь, недолго осталось!
Первый внук Четвертого хокаге появился на свет в жуткую ураганную полночь, под пронзительный вой ветра, пригибающего лес к земле, оглушительный треск громовых разрядов и бешеный рев Кьюби но Йоко (который слышали только Наруто и Тензо).
Когда ребенок целиком покинул лоно матери, ураган, бушующий над Деревней, скрытой в листве, стал стихать. Ветер медленно слабел, молнии больше не сверкали, а ливень поредел и превратился в дождь средней силы. Цунаде очистила рот и нос младенца от слизи, перевязала и перерезала пуповину, дождалась, пока новорожденный прокричится, обтерла его влажной пеленкой и протянула Хинате, которая покинула пост у головы Наруто.
– Мальчик!..
Девушка, найдя в наволочке пеленку посуше, споро запеленала малыша прямо на весу и вернулась к джинчурики. Но не успела она опуститься на колени рядом с его головой, как раздался громкий хлопок, и красноволосая роженица исчезла в клубах белого дыма, а на ее месте появился Узумаки Наруто во плоти, каким он был до превращения – в черно-оранжевом костюме, черных же сандалиях и с протектором Конохи, перехватывающим всклокоченную светлую шевелюру. Кулон Первого хокаге тоже вернулся. Цунаде, оставшаяся сидеть у фонаря с извлеченной плацентой в руках, обалдело вытаращилась на парнишку. Впрочем, все остальные, включая и самого Наруто, тоже пребывали в ступоре до тех пор, пока новорожденный не напомнил о себе громким криком. Джирайя пришел в себя первым, задрал куртку крестника, и уставился на живот. Прямо на его глазах печать вернула себе прежние контуры и скоро перестала быть видимой – Кьюби вернулся на свое место.
Стремительно мокнущий Узумаки с трудом поднялся с земли и подковылял к Хинате, которая все еще держала младенца на руках:
– Дай!..
Девушка уложила малыша на руки джинчурики, приговаривая:
– Вот так... Головку придерживай.
Наруто осторожно прижал к себе ребенка и с трудом удержался от всхлипа, радуясь, что дождь все еще идет – за ним не было видно слез, а второй рукой обнял Хинату. Она в ответ тоже обхватила семейство руками и уткнулась лбом в плечо джинчурики. Юноша поднял голову и в слабом свете фонаря увидел, что саннины вместе с Тензо обступили их и устало улыбаются.
– Справились-таки, – гордо сказал Джирайя, непонятно что имея в виду – то ли себя с Тензо, за то что удержали печать, то ли Наруто с женщинами.
– Ага, справились... – Тут взгляд джинчурики упал на нечто, которое Цунаде все еще держала в руках: – Фу, бабушка, что это за гадость?!
– Это плацента, болван! – рассердилась та. – Детское место ее еще называют, или послед. Это орган, связывающий мать и ребенка во время беременности.
– И ты это голыми руками держишь?!
– Так не ногами же! – Хокаге махнула на Узумаки рукой и сказала: – Ну, Тензо, вот теперь можешь выстроить нам укрытие – заночуем здесь. Надеюсь, у тебя еще осталось немного чакры...
И Наруто, и Хината, еле успевшая подобрать грязные пеленки с земли, слегка обалдели, когда джонин на их глазах убрал столбы, а вместо них за несколько секунд отгрохал двухэтажные хоромы на вершине Лысого холма при помощи какой-то неизвестной техники. Джирайя, взглянув на их ошарашенные физиономии, едва не расхохотался и пояснил: