– Тензо у нас уникум – владеет улучшенным геномом Первого хокаге – Мокутоном. Это большая тайна, так что никому не говорите, что видели, и даже его имени не называйте.
Малолетки синхронно закивали и потопали вслед за саннинами и Тензо, который уже скрылся внутри дома. Ребенок на руках Наруто вдруг опять раскричался.
– Чего ты, маленький?.. – растерянно спросила «мамаша».
– Чего-чего... – закатила глаза Цунаде, пихая джинчурики в спину, чтоб живее заходил в дом. – Есть он хочет, вот чего.
– Мне его нечем кормить, – испугался Узумаки. – Что делать-то?
– Достать детское питание для начала. Хината, где там наша наволочка?..
В доме царила темнота, разгоняемая светом фонаря, принесенного с улицы – Тензо хоть и мог построить здание, но электричество там провести ему было не под силу. Зато имелся очаг, в котором Джирайя развел огонь при помощи Катона, а джонин тут же поставил на камни походный котелок с водой.
– Надо будет потом охладить, – заметила Цунаде, доставая из наволочки подмокшую коробку с молочной смесью и бутылочку с соской. – Тензо, у тебя есть с собой еще какая-нибудь емкость побольше чашки? Нужно где-то развести этот порошок.
– Есть, бульонница...
– Ну ты буржуй, – хмыкнул Джирайя, проводив взглядом здоровую суповую чашку. – Бульоны в походе распиваешь.
Джонин кашлянул:
– Вообще-то я из нее чай пью. – Жабий отшельник поперхнулся, прикинув объем тары – никак не меньше полулитра. – Но бульон, или там суп какой тоже можно, понятное дело...
– Водохлеб.
Цунаде приготовила смесь, дождалась, пока та остынет и залила в бутылочку. Потом проверила на сгибе локтя – подходящая ли температура – и подошла к Наруто, который сидел с недовольно кряхтящим сыном на руках. Спустя несколько секунд кряхтение прекратилось и послышалось деловитое чмоканье.
– Фух, – Пятая смахнула пот со лба и уселась рядом с джинчурики и Хинатой. – Слава Ками, ест. Я боялась, что ему эта химия не по вкусу придется. Кстати, Наруто, а имя ты ему придумал?
– Ага, – помедлив, отозвался тот и погладил маленький лобик. – Он появился из огня, так что звать его будут Химару.
Наруто проснулся на рассвете. Он осторожно высвободил левую руку из-под головы спящей Хинаты и приподнялся на локте, глядя на Химару. Малыш тоже уже пробудился. Он раскутался и теперь весело сучил ножками и размахивал ручками, сверкая голубыми глазенками. Узумаки взял ребенка на руки, предварительно завернув в свою уже высохшую куртку, и вышел на улицу. Дождь кончился, а о том, что происходило ночью, можно было судить по многочисленным обломкам ветвей, устилающим землю, да лужам, красовавшимся тут и там.
Позади раздался шорох отодвигающейся двери.
– Наруто-кун, у вас все в порядке? – Хината присоединилась к семейству на улице.
Джинчурики кивнул, разглядывая личико ребенка при свете занимающегося дня.
– Я вот думаю: дождь кончился, может, нам разбудить остальных? Вернемся в Коноху и будем досыпать там.
– Пожалуй, – согласилась девушка. – Если честно, поесть бы тоже не мешало, а то здесь у нас едой только Химару обеспечен.
– Точно, – засмеялся Наруто. – Пошли поднимать их.
Через час вся честная компания вышла из леса к деревне. Тензо тащил походный рюкзак, а Хината – полностью утратившую пристойный вид наволочку. Джирайя, сделав несколько шагов по направлению к домам, огляделся и ахнул:
– Вы только гляньте! На небе ни облачка! Ну и куда делся этот шторм?
– Да уж, – согласилась Цунаде. – Может, он начался из-за того, что печать Девятихвостого временно ослабла?
– Если позволите, очень сомнительно, хокаге-сама, – вмешался Тензо. – Скорее, буря случилась по каким-то другим причинам.
– И какие у тебя соображения? – осведомился Джирайя. – Я тоже, в общем-то, не припомню свидетельств того, чтобы слабеющая печать таким образом влияла на погоду.
– Особых соображений у меня нет, – покачал головой джонин. – Просто некоторые догадки... Которые мне бы не хотелось озвучивать.
Он покосился на Химару, мирно сопящего на руках своей «мамочки», и замолчал. Впрочем, никто этого не заметил. К счастью.
На самой окраине деревни джонин распрощался с остальными и засобирался домой.
– Я даю тебе две недели дополнительного отпуска, – объявила ему Пятая, а потом и вовсе расщедрилась: – И удвою премию, которую раньше обещала!
– Огромное спасибо, хокаге-сама! – поклонился Тензо и радостно ускакал в сторону своего общежития.
Оказавшись за стенами деревни, Наруто хотел идти домой, но Цунаде велела всем двигать в госпиталь.
– Во-первых, надо осмотреть Химару в надлежащих условиях, – сказала она. – Во-вторых, мы все долго находились под холодным дождем, а Джирайя так и вообще до сих пор босой. Короче, велика вероятность, что мы простыли, кроме Наруто и Химару, пожалуй. Эх, жалко, я Тензо отпустила, ведь свалится с температурой, не дай Ками!
Делать нечего, пришлось подчиниться руководству и маршировать в клинику. Вырулив на улицу, где располагался госпиталь, Наруто узрел компанию, состоящую из Сакуры, Какаши и Шизуне, двигающуюся навстречу. Сакура, на лице которой все еще красовался огромный синяк, еле переставляла ноги от усталости и могла идти только с помощью шаринганистого учителя, который тоже в основном держался лишь на энтузиазме. Шизуне, выглядящая немногим лучше этой парочки, тем не менее, умудрилась опередить их на целый шаг, а при виде Наруто со свитой увеличила разрыв на все три.
– Наруто!.. – охнула помощница хокаге. – Ну что?..
– Все хорошо, сестренка! – радостно сообщил Узумаки. – Это мальчик, Химару! И Девятихвостый не вырвался!
– Мы догадались, когда увидели, что Коноха стоит целая и невредимая, – произнес Какаши.
Он подвел Сакуру к ученику и посмотрел на спящего младенца.
– Я рад за тебя, Наруто. Правда рад.
Сакура ничего не сказала, она просто молча смотрела на Узумаки и улыбалась. Цунаде же, построжев, спросила:
– Как там Райдо?
– Жив, – отрапортовала Шизуне. – Ох и намаялись мы с ним! То сердце откажет, то кровотечение откроется, но теперь порядок. Он уже очнулся, обругал нас за то, что мы ему кучу новых шрамов оставили, и теперь спит. Самое большое через месяц будет как новенький.
Хогаке облегченно вздохнула.
– Вот гад! Ну ладно, я ему еще задам трепку! Будет знать, как пытаться помереть у меня на столе. А ты, Какаши, чем порадуешь?
Хатаке передал Сакуру Хинате с рук на руки и быстренько отошел в сторону, подальше от главы деревни.
– Сожалею, хокаге-сама, но порадовать нечем. Заказчик похищения, кем бы он ни был, на место встречи так и не явился. Я был очень аккуратен и уверен, что ничем себя не выдал.
– Эх ты, шляпа... – Женщина с усталой улыбкой махнула рукой. – Идемте в госпиталь, надо осмотреть малыша на всякий случай. Потом поедим и ляжем спать. И пусть только кто-нибудь попробует меня разбудить!
Вечером того же дня Наруто с Химару на руках забрался на крышу своего старого дома и встал лицом к монументам хокаге, высеченным на плато.
– Ну вот, – джинчурики обвел свободной рукой пространство. – Это наша деревня. А это лица хокаге – самых крутых ниндзя, которые когда-либо рождались в Конохе.
Химару пустил пузырь и загулил. Наруто улыбнулся и коснулся губами головки, покрытой темным пушком.
– Может быть, когда-нибудь твое лицо будет высечено рядом с этими, – сказал он. – Но только после моего, имей в виду!
Химару шлепнул родителя кулачком по щеке и одарил беззубой улыбкой.