– Бо-о-оги, Сакура, – испугалась она. – Что с твоим лбом?!
– Ничего, – мрачно отозвалась та, пытаясь прикрыть шишку волосами. – У нас есть лед?
Льда не было, зато оказались мороженые ягоды. От завернутой в тряпку твердокаменной клубники боль почти утихла, но гематома, к сожалению, не уменьшилась.
– Мрак, – вынесла вердикт Сакура, посмотревшись в зеркально отполированный кастрюльный бок. – Может, челку выстричь?
– О, перестань. Скоро опухоль спадет, а челка отрастать долго будет.
– Синяк может остаться.
– Синяк можно замаскировать тональником. К тому же, ты умеешь лечить при помощи ниндзюцу, разве нет?
– Себя пока не разрешают лечить, – со вздохом ответила Сакура. – Ладно, мне пора.
– Ты даже не позавтракаешь?
– Некогда, поем в госпитале.
Махнув рукой на прощанье, ученица хокаге выскочила на улицу и быстрым шагом направилась в сторону больницы. За пять минут маршрута никто из прохожих не обратил внимания на плачевное состояние харуновского лба, до тех пор, пока ей не встретился Конохамару, который почему-то на сей раз был один, без Моэги и Удона.
– Обалдеть, Сакура! – заорал он на всю деревню вместо приветствия. – Ну и рог у тебя на лобешнике!
Естественно, все вокруг тут же вылупились на бедняжку.
...Через полчаса безуспешной погони за мелким засранцем, Сакура поняла, что безбожно опоздала на практику. Пришлось оставить мысли о мести гаденышу на потом и бегом бежать в госпиталь, где ее руководитель сурово отчитал несчастную девушку за опоздание. В наказание он отправил ученицу мыть полы в трех процедурных, правда, перед этим за пару секунд устранив последствия столкновения с косяком.
– Спасибо хоть судна из-под лежачих не заставил выносить, – бурчала себе под нос Харуно, лихо орудуя шваброй и нарочно громко звякая металлическим ведром (все нормальные пластиковые были заняты).
В общем, день начался погано и продолжался столь же отвратительно. К больным Сакуру сегодня так и не допустили, вместо этого ей велели натереть полы еще в двух лабораториях и заодно перемыть химическую посуду в них же. Покончив со всем этим, девушка стянула рваные резиновые перчатки и бросила их в мусорный мешок, мимоходом глянув на часы. Было без пятнадцати двенадцать. А к полудню ей было велено явиться в кабинет хокаге – еще вчера Цунаде передала свой приказ через третьих лиц. Твердо решив, что уж к наставнице она точно не опоздает, Сакура взяла мешок и поскакала на поиски своего руководителя. Он нашелся в ординаторской распивающим чаи с медсестрами.
– Мне пора, – объявила Харуно, бухнув мешок на пороге. – Хокаге-сама велела явиться к ней в полдень.
– Серьезно?
Девушка кивнула.
– Смотри у меня, Сакура, – погрозил пальцем шиноби-медик. – Ты в последний месяц совсем распоясалась. На практику опаздываешь, пропускаешь, на самой практике дурью маешься. Учти, я обо всем доложу госпоже Цунаде.
– У меня сложные семейные неурядицы, – принялась оправдываться Харуно, ковыряя пол носком сандалии. – Я исправлюсь, правда.
– Ну-ну. Ты это будешь нашим врагам на поле боя говорить? Вот прямо-таки представляю: стоит наша Сакура в окружении вражеских ниндзя и лепечет: «Ой, простите, пожалуйста, с мамой долго спорили, какие занавески в кухне повесить, вот и опоздала на войну». Ступай, но если узнаю, что наврала про хокаге, будешь месяц утки мыть с утра до ночи. И мусор не забудь.
Харуно подхватила мешок и помчалась к выходу. Забросив ношу в какую-то урну по дороге, девушка запрыгнула на ближайшую крышу и продолжила двигаться по верхам, чтобы сократить путь. «Ни за что больше не позволю Ино выдергивать меня с практики, – думала Сакура, скача по черепице. – Наигралась и хватит».
И все равно она опоздала.
– Я велела тебе прийти до двенадцати, – хмуро сказала хокаге, когда ученица ввалилась в ее кабинет. – А сейчас десять минут первого.
– Простите-простите, – заныла Сакура. – В госпитале много работы было. К тому же мне передали, что нужно прийти к двенадцати.
– Все-все, хватит, – поморщилась Пятая. Она явно была не в духе. – Во-первых, поздоровайся.
Харуно покрутила головой: в помещении кроме нее и Цунаде оказались еще Шизуне, бывший напарник Пятой – старый извращенец Джирайя, три года назад утащивший из деревни Наруто в неизвестном направлении, и какая-то чересчур полная девушка с ярко-красными волосами, скромно сидевшая в глубоком кресле. И еще неподалеку обнаружился бывший учитель Сакуры – Какаши, текущее состояние которого определялось как «ушибленный пыльным мешком».
– Здравствуйте, Джирайя-сама, – заулыбалась Харуно. – Какаши-сенсей, Шизуне-сан...
Потом она нерешительно повернулась к красноволосой девице. Та почему-то казалась знакомой, но вот чем... Впрочем, «незнакомка» самостоятельно разрешила все проблемы, проговорив:
– Привет, Сакура-чан.
В течение целых двух ударов сердца младшая ученица хокаге молча пялилась на гостью. Наконец она выдавила:
– Н-Наруто?..
Все вокруг вымученно заулыбались, даже суровая Цунаде и Какаши, насколько можно было судить по единственному видимому глазу последнего. Правда, Сакура на радостях не обратила внимания на царящую вокруг атмосферу. Она бы обняла Узумаки, если б он выглядел самим собой, но к толстушке подступиться не решилась.
– Ну ты даешь, Наруто! Во-первых, почему ты тут сидишь? Я-то думала, ты с большой помпой домой вернешься. А во-вторых... Чего ради ты опять девкой прикинулся? Да еще такой, э... В общем, твоя прошлая модель была лучше, стройнее...
Харуно осеклась, ощутив нарастающее в кабинете хокаге напряжение. Улыбка Узумаки сделалась совсем уж жалкой.
– Наруто, встань, – тихо сказала Пятая. – Джирайя, Какаши, помогите ему подняться.
Когда ее друг поднялся на ноги с помощью двух беловолосых шиноби, Сакура почувствовала, как земля уходит из-под ног. Пока Наруто сидел в кресле, его положение не слишком бросалось в глаза, зато теперь было понятно, что это никакая не толстушка, просто у нее «пузо на нос налезло», как выражалась сакурина бабушка.
– Э... э... это чего такое?.. – прошептала Харуно, указывая дрожащим пальцем на джинчурики.
– Это, Сакура, то, для чего я тебя вызвала, – проговорила Цунаде. – У тебя будет задание...
Но девчонка не дослушала. Она по-идиотски захихикала, закатила глаза и рухнула в обморок.
«Жизнь дерьмо», – думал Итачи, шагая за напарником к месту встречи полевых групп Акацуки. Нукенин надеялся, что на сей раз все обойдется и Кисаме не выкинет какой-нибудь номер. Проблемы с ним начались несколько месяцев назад. Рыбмен вдруг временами начал вести себя очень странно. Примерно так же, как и после Цукуеми, в котором ему пришлось побывать почти год назад. Правда, тогда это длилось всего сутки, а потом сошло на нет... В общем Итачи каждый раз уверял себя, что уж кто-кто, а он в своеобразном поведении Хошигаки не виноват.
К сожалению, нынешнее начальство Учихи так не считало. Пейн уже весьма сурово беседовал с ним на эту тему, а Мадара, когда Итачи с напарником в последний раз были в Амегакуре, затащил родственника в какую-то подворотню и зашипел:
– Ты что с ним сделал, паршивец?!
– С кем? – спокойно поинтересовался Итачи.
– Не играй со мной, сопляк! Прекрасно знаешь, с кем! Хошигаки сам не свой в последнее время!
– Да, Кисаме себя странно ведет, – согласился младший из Учих, – но не понимаю, при чем тут я.
Мадара навис над гением, так, что Итачи едва не уткнулся носом в деревянную маску, и очень тихо сказал:
– Слушай сюда. Скоро наступит решающая фаза моего плана. Не сейчас, не завтра, но уже очень скоро. И я жду, что каждый из вас, придурков, будет стараться. Если ваша с Хошигаки команда облажается по каким-либо причинам, то придется мне нанести визит Орочимару. Саске ведь теперь там живет? – Он отстранился, похлопал хранящего молчание Итачи по плечу и уже громче проговорил: – Подумай над моими словами, малыш.