— И ты ходилъ слушать?
— Ходилъ, глупъ былъ.
— Отчего же глупъ?
— А оттого глупъ: не зналъ я, что это грѣхъ большой! Вотъ отчего!
— A!…
— То-то, другъ, а!
Мой собесѣдникъ хотѣлъ идти домой, а мнѣ не хотѣлось съ нимъ такъ скоро разстаться; чтобъ остановить его, я спросилъ:
— Давно новый соборъ строится?
— Да лѣтъ за шестьдесятъ будетъ. Былъ у насъ царь-императоръ Павелъ Петровичъ и былъ онъ имянинникъ на Павла исповѣдника; такъ губернія положила для императора Павла Петровича, — Павлу исповѣднику соборъ построить. Стали собирать со всѣхъ деньги, да и по сю пору собираютъ, а все никакъ этого собора не отстроятъ.
— Отчего же?
— А оттого: церковь, по писанію, положено ставить алтаремъ на востокъ, а этотъ соборъ куда смотритъ?
— Кажется, на востокъ.
— На какой востокъ…
— Куда же?
— Посмотри на другія церкви: всѣ смотрятъ на самый востокъ, а этотъ больше на полдень подался.
Въ самомъ дѣлѣ, новый соборъ алтаремъ стоитъ не прямо на востокъ, а на Ю. Ю. В.
— Такъ отъ этого и соборъ не отстроивается?
— Отъ самаго отъ этого… Отстроили было совсѣмъ, а такъ опять перестроивать надо… Вотъ и теперь снова перестроиваютъ, да вѣдь тоже самое будетъ!
— Что будетъ?
— Отстроютъ, начнется служба, а тамъ…
— Была уже служба въ этомъ соборѣ?
— Какъ же, была! И обѣдню служили и другія службы справили; да вотъ, хоть бы взять: Яковъ Ѳедоровичъ Скарятинъ когда умеръ, отпѣвали въ новомъ соборѣ.
— Отчего же его въ соборѣ отпѣвали?
— Баринъ былъ именитый, службу свою справлялъ при томъ самомъ императорѣ Павлѣ Петровичѣ; какъ померъ императоръ Павелъ, такъ Яковъ Ѳедоровичъ и служить пересталъ. Должно быть отъ этого и хоронили его въ новомъ соборѣ.
— Похоронили въ новомъ соборѣ?
— Нѣтъ, только отпѣвали, а хоронить его повезли въ его вотчину, верстъ за сто отъ Орла.
— Ты говоришь, что сперва лучше было жить; скажи же, пожалуйста, чѣмъ же лучше было? сказалъ я своему собесѣднику.
— Было все проще, было все по божью! до Балашова [6] губернатора, не было же мостовыхъ; улицы были маленькія, узенькія, да и крашеныхъ домовъ, почитай, и совсѣмъ не было.
— Чѣмъ же это лучше?
— Это-то, пожалуй, и не лучше, да жизнь то была куда лучше!.. проще гораздо было!.. Тогда этихъ платьевъ и не знали!
— Въ чемъ-же тогда ходили?
— Да вотъ какъ, примѣромъ сказать! Старики, сердовый народъ, сойдутся, ни на одномъ не увидишь, бывало, сюртука, что теперь пошли: всѣ въ кафтанчикахъ, кушачкомъ такъ подпоясаны, а сверху свитка надѣта; сапоги простые, большіе; а зимою въ полушубкахъ; пуговки серебряныя, а сверху шуба лисья, на ноги кеньги… не продрогнешь!.. На головѣ треушокъ…
— Лѣтомъ носили треушки?
— Лѣтомъ старики тогда поярковыя шляпы носили; шляпа-то сама была небольшая, а крылья были обширныя; отъ солнца, отъ дождя и хорошо!
— Молодые не такъ ходили?
— Молодые не такъ! Выйдетъ, бываю, молодчикъ, — на немъ кафтанчикъ лучшаго сукна; кафтанчикъ съ валиками, сорокъ-восемь валовъ назади, не то что нынче складки… подпояшется кушачкомъ шелковымъ, кушачокъ-то сложитъ складку — то въ четверть, а то и больше; сапожки надѣнетъ козловые, каблуки бѣлою бумагою строченые, носы острые, длинные… на головку накинетъ колпачокъ [7]; а колпаки были высокіе — вершка въ четыре, отороченные бархаткой; а какой щеголекъ повяжетъ на колпачокъ ленту разноцвѣтную, а то еще и двѣ, да и пойдетъ мимо красныхъ дѣвушекъ!..
— Къ дѣвушкамъ можно было подойти поговорить съ ними?
— Ни, ни! Какъ можно!
— Какъ же онъ пройдетъ мимо красныхъ дѣвушекъ? гдѣ же можно было пройдти мимо дѣвушекъ?
— Какъ гдѣ? на улицѣ!
— Зачѣмъ же дѣвушки выходили на улицу?
— Невѣститься, другъ, невѣститься!
— Какъ это невѣститься?
— Какъ невѣститься-то? Да это дѣлалось просто; а кто и теперь живетъ по старому, такъ и теперь еще невѣстятся: въ праздникъ послѣ обѣда вынесутъ за ворота стулъ, поставятъ отъ калитки аршина на два; выйдетъ дѣвушка, разряженная что ни на есть въ лучшее платье, сядетъ на то стуло, да и станетъ пощелкивать кедровые орѣшки, а то и просто подсолнушки… А молодцы по улицѣ похаживаютъ, да невѣстъ себѣ выглядываютъ… Только въ старыя времена куда не въ примѣръ лучше было!..
— Отчего же?
— Оттого лучше, что все было по старому, какъ я тебѣ, другъ, говорилъ; а теперь что?!
— Какъ же по старому?
— По старому дѣвушка надѣнетъ, бывало, рубашку тамбурную, какъ только можно лучше; надѣнетъ юбку золотой парчи, да юбка-то обложена позументомъ хорошимъ или газомъ; на головкѣ у ней платочекъ, весь шитый золотомъ; жемчугъ [8] во всю шею, въ ушахъ серьги большія — по полуфунту (?) бывали… Да какъ набѣлится, нарумянится — просто молодцамъ сухота!.. А теперь — что ужь и говорить!..
6
Генералъ-адьютантъ Балашевъ въ 1820 году былъ назначенъ рязанскимъ, тульскимъ, орловскимъ, воронежскимъ и тамбовскимъ генералъ-губернаторомъ. Въ это время орловскій губернаторомъ былъ, кажется, Шрейдеръ, который много хлопоталъ объ улучшеніи города. Авт.