Глава 4
Маша пожала плечами отправилась сначала за мужем. Дмитрий был хмурый и сонный, видимо бессонная ночь не прошла для него даром. Но поговорить с женой, пока они одни все же решил.
— Маша, я тут подумал… В общем ты же ведьма, сделай так, чтоб я все это забыл а?
— Зачем? Ты же узнаешь об этом буквально через пару дней, не от меня так от Василисы.
— И точно, что-то я не подумал об это сразу.
— Дим не спеши, приедут твои родители, погоришь в с мамой она у тебя женщина умная, она тебе поможет с этой информацией.
— А сейчас мне с этим, что делать-то?
— Привыкать, любимый мой, муж и смиряться с тем что все уже не будет как раньше.
— А если я не хочу?
— Ну, у меня другого выхода нет, так что, чего ты не хочешь?
— Понял, не дурак. Тогда пусть будет как будет, я сегодня как приедем спать лягу хорошо?
— Хорошо, там дома пирожки придешь, поешь тогда.
— Ого пирожки! Как давно ты нас пирожками не баловала! — мужчина оживился и даже немного забыл о беспокоивших его проблемах.
Маша забрала дочку из садика и повезла всех домой. Дочка рассказывала о том какие новости в садике, что произошло, и какие сказки им рассказывала воспитательница.
Дома оказалось что чертенок с домовенком наварили какао, большую кастрюлю на всю семью и подогрели пирожки к их приходу.
— Пирожки, какао, — как маленький ребенок обрадовался Дмитрий.
За ужином на лице Димы читались детские воспоминания, что напоминали ему о доме семье, уюте и безопасности. После еды, мужчина сразу отправился спать, а Маша с дочкой на вечерние занятия или спокойные игры, смотря к чему сегодня душа лежит. Когда они выходили из кухни, домовенок поймал Марию за руку и шепнул.
— У вас все будет хорошо, я позаботился, — и подмигнул прежде чем отправиться с чертёнком дальше смотреть свой фильм.
Василиса на редкость быстро уснула. Маша уж было собиралась засесть за тетради, так как за весь день не было времени…
— И что это ты тут рассиживаешься? — подошел к ней Степан.
— Так учиться же, ты сам меня на этот путь истинный наставлял!
— Это раньше было, а сейчас пора варенье доваривать и по баночкам раскладывать!
— Это как? — не поняла Маша, его же еще варить и варить!
— Федя подварил за день, оно почти готово теперь.
— Что же ты днем не сказал-то? У меня и баночки под него не готовы еще!
— А ты у Акаши спроси, он поможет.
Марию этот вопрос немного смутил, но все же она согласилась поинтересоваться у дворового.
— Акашенька, — вышла она во двор, — а у нас банки есть?
— А то ж! Целый сарай, только там этот живет, ты уж сама сходи.
— Кто там у нас еще живет?
— Ну, этот как вы его называете, шумный дух, вот!
— И откуда он там взялся?
— Так давно он там, уже десятка два банок перебил, когда его беспокоят, Старую хозяйку все пужал.
Маша стояла и моргала глазами, не понимая как такое могло произойти, как в той пословице, сапожник без сапог. Точнее в ее варианте ведьма с шумным духом…
— Степ, а что с ним делать то?
— Изгнать, отправить в его мир, подарить кому-нибудь!
— В смысле?
— Ну он мыслит, с ним и договориться можно.
— Может тогда договориться и пусть себе у нас живет?
— Не положено! — в один голос заявили чертенок и дворовой.
Тяжко вздохнув, и найдя дома хороший фонарик, девушка отправилась на поиски банок, так как спорить и ждать утра было бессмысленно, эти помощники не дадут отдохнуть. В помещении было чисто, сухо и на удивление не пыльно. Свет фонарика выхватывал разные вещи из тьмы, они были очень компактно уставлены в небольшом помещении. Вот вроде и выкинуть это все надо, но видимо у старых хозяев не поднимались руки, так как вещи были хорошие, качественные и “вдруг еще пригодятся”.
Для начала Маша хотела искать банки так, но дворовой подсказал, что здесь есть освещение, немного опасаясь что сейчас перегорит лампочка, Маша нажала на переключатель. Помещение залило ярким, после ночной тьмы, светом.
— Ууу, ведьма проклятая! — заорал кто-то на большом шкафу. — Убирайся отседова, это мой дом!
После этих слов в Марию полетела деревянная нога от старого табурета, а потом и еще одна. Но к радости они пролетели мимо, задев только чертенка. От чего тот вздыбился, шерсть на загривке встала дыбом и Степан пошел на шумного духа. Судя по звуку падающего, ломающегося и бьющегося, разнесли эти двое почти все, что можно было в этом небольшом помещении.
— Прости, хозяйка не признал! Ты прости, позволь здесь остаться, я тебе верой и правдой служить буду! — раздалось откуда-то из пыльного и темного угла.