– А если бы ты и впрямь убил его? – шёпотом произнесла девочка.
– Я долгое время думал об этом. Даже хотел в одиночку вернуться, чтобы проверить, не умер ли он, но боялся. Боялся, что вернусь и найду его лежащим на том же месте. Наверное, это были худшие несколько дней в моей жизни.
– И что было потом?
– В газете появилась заметка о том, что на некого мужчину напали злоумышленники и совершили ограбление. Речь шла о той самой ферме.
– Тебе повезло.
– Пожалуй, – согласился Фрэнк. – Иначе мне пришлось бы всю жизнь хранить мучительную тайну.
Неожиданно мальчик поймал себя на мысли о том, что Эйприл стоит совсем рядом с ним. Достаточно слегка податься вперёд, и он сможет поцеловать её. От подобной фантазии у него даже перехватило дыхание. Они одни в лесном доме, и вокруг ни одной живой души. Как она отреагирует, если он дерзнёт позволить себе подобную выходку? Даст звонкую пощёчину, или их губы сомкнутся в знак взаимной любви?
– Фрэнк? – вернула его к реальности спутница.
– Да?
– О чём задумался?
– Так, ни о чём.
– Тогда почему ты так загадочно улыбался?
– Разве? По-моему, совсем не улыбался.
– Жаль, что у меня нет с собой фотоаппарата, иначе я обязательно запечатлела бы твою улыбку на плёнку.
Сказать ей правду? Поймёт ли она его? Вопросы терзали мальчика, подобно голодным стервятникам, налетевшим на мертвечину.
– Эйприл, – он назвал имя девочки и тут же осёкся.
Она внимательно посмотрела ему в глаза, такая близкая и прекрасная. Он почему-то обратил внимание на её шею, где над воротником куртки едва заметно пульсировала маленькая жилка. Во рту у мальчика пересохло.
– Ты что-то хотел мне сказать?
– Не знаю, правильно ли ты меня поймёшь… – ладони предательски вспотели, и Фрэнк машинально потёр их об штаны.
Девочка ничего не ответила, ожидая того, что он скажет дальше, и он окончательно смешался под пристальным взглядом одноклассницы. В данный момент они практически дышали одним воздухом.
Что именно говорить дальше? Слова никак не шли на ум.
"Может, поцелуемся?"
"Я бы очень хотел тебя чмокнуть".
"Ты не против одного маленького поцелуйчика?"
Чушь какая-то. Всё не то.
Ожидание затянулось.
Наконец-таки он решился и просто прикоснулся губами к губам девочки. Получилось не совсем так, как он рассчитывал. Наверное, из-за чрезмерного волнения. Но она не влепила ему оплеуху, не оттолкнула и не подняла крик. Фрэнк тут же смущённо отвёл глаза в сторону.
– Извини, – тихо проронил он.
– А я уж подумала, что ты никогда не решишься, – улыбнулась она.
– Значит, ты не злишься на меня? – воспрянул духом мальчик, хотя задавать вопрос было бессмысленно: Эйприл ничуть не возражала против такого невинного проявления чувств.
<p>
</p>
* * *
<p>
</p>
И всё-таки в его душе поселился страх. Несмотря на внешнее благополучие, ближе к концу первого месяца весны он начал чего-то опасаться. Мальчика мучило тревожное предчувствие.
(Фрэнк, слушай меня внимательно! Ты должен спасти Эйприл! Тридцатого марта…)
Иногда ему почти удавалось ухватиться за правильную мысль, но сознание тут же упиралось в невидимое препятствие. В памяти неизменно всплывали дни болезни. Он лежит с высокой температурой и видит нечто такое, что заставляет удивиться, а вместе с тем и испугаться. Но оно остаётся за гранью реальности.
Между тем, первый поцелуй окончательно расставил все точки над i, и дружба с девочкой переросла в те взаимно-нежные отношения, которые в книгах обычно называются любовью. Теперь они могли держаться за руки, и Фрэнк уже не задавался вопросом, какой смысл Эйприл вкладывает в данный жест.
Однажды после совместных занятий у неё дома (он, как и обычно, помогал ей с физикой, а она ему – с литературой) одноклассница положила перед мальчиком увесистую книгу в красном переплёте.
– Что это? – удивился Фрэнк.
– Помнишь, ты спрашивал у меня, какое произведение я считаю самым романтичным?
– Помню.
– Ответ перед тобой.
– "Божественная комедия", Данте Алигьери, – прочитал мальчик. – О чём это?
– Лучше тебе прочитать её самому. Правда, она написана не самым простым языком, и здесь очень много сносок, но если отвлечься от имён и исторических событий, упомянутых в тексте, то ты проделаешь самое удивительное путешествие в своей жизни.
Фрэнк взял в руки старое издание и открыл первую страницу.
– Это юмористическая поэма?
– Поэма, но далеко не юмористическая. Комедиями, согласно античному канону, назывались все книги с пугающим началом и благополучным финалом. Данте последовал этой традиции и тоже назвал книгу комедией. Позже её окрестили "божественной", тем самым, признав неоспоримые художественные достоинства произведения.