Но это было бы слишком просто, и не было бы путаницы, которая приносит доход. Впрочем, это расстроило бы систему зубчатых колес административной машины; да и что произошло бы, если бы нарушилась система столь хорошо отлаженной машины!
Неслыханно то, что звучит в рассказах самих русских о хищениях, которые совершаются в администрациях, главным образом, - в военных администрациях.
Все знают о кражах и ворах, однако, и жулики продолжают воровать, и кражи становятся все более громкими. Единственный, кто якобы не знает ни о кражах, ни о ворах, это – император.
При его величестве Николае I, особенно в период Крымской войны, жулье достигло высоты своей фантазии, которая обнаружила у тех, кто занимался хищениями, чрезмерное богатство воображения.
Реабилитируем Неаполь, свидетельствуя, что воры есть как на Юге, так и на Севере, как в Неаполе, так и в Санкт-Петербурге.
Мы не говорим здесь о мелких кражах, которые состоят в том, чтобы стибрить шейный платок, табакерку и даже часы. Мы говорим о таких великих кражах, которые не только обогащают, но делают знаменитым вора, о делах, которые благовоспитанные люди называют спекулятивными.
Вообще, в русских спекуляциях такого рода наибольший доход приносит крупный рогатый скот.
Русские спекулянты, как египтяне времен фараонов и Птолемеев, должны были бы воздвигнуть алтари быку Апису.
Руководители Компании быков [V o l o v I ; r a t y - В о л о в ь и р а т и], например, во время Крымской войны принимали от генерального директора армейской администрации пять сотен быков, а расписывались в приеме шестисот. С самого начала появлялась такая вот сотня быков, и администратор получал из рук в руки без малого сорок тысяч франков.
Пятьсот быков оказывалось у Компании. Сейчас мы увидим, сколько из этих пяти сотен быков достанется солдатам.
За нехватку сотни быков в Компании - отчитываться ей самой, как сумеет. Если она не могла довести численность стада до шестисот голов, прогоняя его через пункты, обозначенные как этапные, и попутно завладевая волами, которые попадались под руку, то мэра [старосту] деревеньки заставляли выдавать свидетельство о гибели одного животного; это стоило рубль. За четыреста рублей, то есть за шестнадцать или семнадцать сотен франков, приобреталось сто сертификатов.
Один офицер рассказывал мне, что при отходе русских войск с берегов Дуная в пределы России, он видел главу Компании быков, сопровождающим на протяжении трехсот-четырехсот верст повозку с замороженным павшим быком. В каждой деревне тот добивался справки на мертвого быка и продавал одного быка живого, за которого клал деньги в собственный карман, но мясо которого солдат не клал себе на зуб.
Из пятисот быков, переданных Компании, солдаты не съедали и десяти.
В последнюю войну правительство получило официальный отчет, содержащий информацию, что пришлось собрать стадо из восемнадцати сотен быков – по сто пятьдесят рублей каждый. Может быть, это было немного дорого, но в военное время к этому особо не присматриваются. Эти восемнадцать сотен быков куплены, и надлежало их кормить. Их и кормили пять месяцев.
С заключением мира, через пять месяцев, быки стали ненужными: их забили. Забитых быков надлежало засолить. Купили соль.
Каждый из этих вымышленных быков, с учетом покупки, прокорма и засолки, поднялся в цене до трехсот рублей (двенадцати сотен франков). В целом это дало кое-что, а именно – два миллиона франков. Не стоит повторять, что ни один из этих восемнадцати сотен быков не существовал.
Калино – наш Калино, танцор Калино, ополченец 1853 года – рассказывал мне, что побывал в составе одной роты, направлявшейся из Нижнего Новгорода в Крым. Капитану, командовавшему ротой, на каждый день ассигновали сумму в сто двадцать рублей на покупку быка, мясо которого должно было обеспечивать ежедневное питание этой роты. И он купил быка в Нижнем.
Каждый раз, когда офицер, старший по званию, встречал конвой и спрашивал:
- Как с быком, капитан?
- Вот бык, которого я купил этим утром, мой полковник (мой генерал), и которого мои люди съедят сегодня вечером.
И генерал или полковник отвечал:
- Хорошо, капитан.
Вечером капитан вел «на выпас» свою роту: она ела размазню, приправленную сальной свечой.