Мы с Жюльеном просили у него за Михайлова. Обещал сделать все, что может. Дай-то Бог. Я сильно надеюсь, потому что ходатайство генерал-губернатора должно непременно много значить…»
Глава IX
Отъезд в Якутск. — Долина Лены. — Восторг. — Северные пейзажи. — Замечательно образованный торговец. — Мамонт мистера Адамса. — Дорога в Якутск. — Сибирские холода. — Флора. — Фауна. — Минералы.
В полдень, 12 декабря, сани с французскими путешественниками и новым попутчиком выезжали из столицы Восточной Сибири по дороге в Якутск.
Генерал-губернатор, вознаграждая французов за безвинное заточение, проявил большую щедрость.
В этом случае он выказал себя большим барином и — что еще важнее — большим русским барином.
Провизии, чемоданов, матрацев, оружия, шуб — всего им было дано вдоволь и даже более чем вдоволь.
За санями, еще более просторными, чем прежние сани Жюльена, ехали другие, принадлежавшие купцу-попутчику и нагруженные предметами для меновой торговли с чукчами на берегах Колымы.
— Наконец-то! — воскликнул Жак, испуская вздох облегчения. — Вот мы и выехали. Честное слово, я начинал терять голову. Не приведи Бог, как меня замучили эти обеды, балы и вечеринки!
— Ну, а сознайся, что город все-таки веселый.
— Очень веселый, только я все-таки слишком устал от него…
Случайный попутчик наших французов был высокий, здоровый москвич, лет тридцати от роду, белокурый, с окладистой пушистой бородою, добродушным, симпатичным лицом и умными, живыми голубыми глазами.
И что еще замечательнее — он совершенно правильно говорил по-французски.
Вы не верите, читатель? Сибиряк, торговец мехами, и вдруг — французский язык?!
Дело в том, что Федор Иванович Лопатин — так звали молодого купца — во-первых, родом был не из Сибири, а из Москвы, во-вторых, кончил курс в Коммерческой академии; и в-третьих, живя в Париже в качестве представителя одной московской фирмы, усовершенствовал свой французский и даже посещал известные коммерческие курсы Тюрго. Таким образом, из него вышел замечательно образованный человек — для купца, конечно.
Самым важным затруднением для наших друзей во время их путешествия было незнание ими русского языка. Правда, Жюльен мог связать несколько фраз и умел называть знакомых русских, как это принято в России, по имени и отчеству, но этого было все-таки очень мало. Что касается Жака, то он даже и этого не знал, остановившись на двух-трех заученных коротеньких фразах вроде «пашоль» и «на водку».
Вследствие этого у них часто выходили комические недоразумения с ямщиками, смотрителями станций и пр.
Теперь, благодаря новому попутчику, это затруднение было устранено. Он отлично знал местные порядки, как человек бывалый, и успешно ругался на станциях при перемене лошадей, так что путешественников перестали задерживать, как прежде, и они быстро продвигались вперед.
А надо сказать, что остановки на станциях были для наших французов как нож в сердце. Сибиряк любит тепло в доме, и в станционных избах Жюльен и Жак просто не знали, куда деваться от жары. Пот всякий раз лил с них градом, они изнемогали от духоты, с трудом переводя дыхание.
Теперь они быстро и благополучно проехали двести верст, отделяющих Иркутск от того места, где большая якутская дорога достигает берега Лены и зимою проходит по льду этой реки.
В тридцати пяти верстах от города Верхоленска Лопатин указал своим спутникам направо на ряд холмов, покрытых снегом.
— Долина Лены, господа, — объяснил он.
— Лена! — с волнением в голосе отозвался Жюльен. — Как! Эта гигантская река, соперница другого гиганта — Енисея! Неужели так скоро?.. Я слышал: перед ней самые большие европейские реки — просто ручейки. Как жаль, что теперь зима и мы не увидим Лену во всей ее многоводной красе.
— Я слыхал, — вставил от себя Жак Арно, — что она, подобно Ангаре, тоже вытекает из Байкальского озера. Может быть, я ошибаюсь?
— Так действительно многие думают, — возразил Лопатин, — но только это мнение ошибочно. Лена берет начало вовсе не в Байкале, а невдалеке от него. Истоки ее отделяются от озера лишь небольшой грядой утесов. Это и дало повод сибирякам утверждать, что их великая река вытекает из пресноводного озера-моря.
— Да, река великая, это вы правду сказали, — согласился Жак.
— Длина ее равняется пяти тысячам верст; она впадает огромною дельтой в Ледовитый океан.